На эту неделю выпала важная дата в истории народа Израиля: 7 адора, день рождения и день смерти Моше-рабейну. Наши мудрецы учат, что Моше прожил ровно 120 лет и покинул этот мир в день своего стодвадцатилетия. Здесь хочу отметить один примечательный факт: хотя, казалось бы, все знают о двух событиях, которыми отмечен седьмой день месяца адор, был человек, который не обратил на это внимание и в результате совершил роковую ошибку. В Свитке Эстер рассказывается о пуре — жребии, брошенном Аманом для определения месяца, в котором он собирался, не дай Б‑г, осуществить свой коварный замысел: «истребить, убить и погубить всех иудеев: от отрока до старца, и детей, и женщин» (Эстер, 3: 13). Аман боялся, что в последнюю минуту евреи так или иначе смогут избежать той горькой участи, которая их ожидала, и поэтому он искал самый неудачный для евреев месяц, что помогло бы ему исполнить задуманное. Пур выпал на месяц адор, чему Аман весьма обрадовался. Ведь он знал, что в этом месяце умер избавитель Израиля, а что может быть большим символом несчастья для евреев, чем приговор и смерть Моше. Талмуд (трактат «Мегила», 13б) добавляет к этой истории интересное предложение: «И он не знал, что 7 адора умер и 7 адора родился».
Это определенно вызывает недоумение. Почему Аман знал день смерти Моше и не знал день его рождения? Конечно, в Торе не упоминается ни та, ни другая дата. Объяснения и уточнения этого вопроса мы находим только в трудах еврейских мудрецов. И если предположить, что Аман был очень прилежным учеником, который изучал высказывания наших мудрецов о кончине Моше, то почему он не знал то, что они говорили о его рождении? И еще один вопрос, который задает автор книги «Хатам Софер»: почему Талмуд сначала говорит о дне смерти, а потом о дне рождения? В конце концов, Моше сначала родился, и только потом уже умер, следовательно должно было быть написано наоборот: «Не знал, что 7 адора родился и 7 адора умер».
В своей книге «Яаройс дваш» («Медовые соты») рабби Йонатан Эйбешюц дает прекрасное объяснение этого алогизма: Аман, определенно, знал о рождении Моше, но он не знал того, что «Моше рождается в каждом поколении заново». Аман думал, что Моше был «одноразовой» фигурой — «человек Б‑жий» (Дворим, 33: 1), который однажды в истории спустился в этот мир. Поэтому после физической смерти Моше народ Израиля остался несчастным сиротой. Евреи разобщены и разбиты судьбой, следовательно, его путь открыт и безопасен, что и доставило ему огромную радость. Однако Аман упустил важный факт: Моше — вечная фигура, которая всегда будет существовать. Всевышний зажигает искру Моше в душах тысяч сынов Израиля, чтобы в каждом поколении, всегда, во всех местах у евреев был один или несколько лидеров-праведников, которые продолжают дело Моше и его мораль: «Если Израиль не забудет Б‑га, и Всемогущий не забудет Израиль». Именно таким человеком был Мордехай-йеѓуди, о котором сказано: «Мордехай в своем поколении, как Моше в своем поколении» (мидраш «Эстер рабо», 6: 2). Он «возложил на себя вретище и пепел» (Эстер, 4: 1) и побуждал сынов Израиля к покаянию, в то же время призывая Небеса пощадить евреев. Аман не учел тот факт, что Моше возрождается в каждом поколении, воплощаясь в души праведников. Так объясняет книга «Зоѓар» удивительное явление, которое мы неоднократно можем обнаружить в Талмуде. Когда один из мудрецов высказывает верную идею, другие с восхищением говорят ему: «Моше, ты правильно сказал!» — хотя этого мудреца не зовут Моше. Имеется в виду, что душа Моше воплотилась в этого праведника и осветила поколение.
…Рав Азриэль Хайкин был раввином Копенгагена, столицы Дании. В 60‑х годах прошлого века, когда он был в Нью-Йорке, Любавичский Ребе сказал ему расширить сферу его влияния за пределы Дании, посетить деревни и города на всем Скандинавском полуострове. Эти места одни из самых красивых в мире: горы, леса и снежные вершины, но духовно они — глухие пустыни. В одном месте живет одна еврейская семья, в другом — две, и все они не имеют связи с какой-либо организованной общиной. Показатели ассимиляции там одни из самых высоких в мире… Раввин Хайкин однажды посетил деревню недалеко от города Халден на норвежско-шведской границе, где жила одна еврейская семья. Вот что он рассказывал об этом визите:
«Было слишком поздно, и я сомневался, стоит ли стучаться в дом в такой час. Но я решил, что выбора не было. К счастью, хозяева встретили меня очень приветливо. Я беседовал с мужем и женой, сидя за столом. В какой-то момент женщина встала и вышла в другую комнату. Лицо мужа покраснело от волнения. Он наклонился и сказал: «Вы не знаете, что вы сделали вашим визитом! Вы сейчас отложили наши мысли о переходе в христианство еще на двадцать лет». Меня поразили его слова. А мужчина начал рассказывать: он и его жена приехали в деревню сразу после Второй мировой войны. Они здесь единственные евреи, а остальные жители — христиане. На самом деле их образ жизни ничем не отличается от соседей, за исключением одного: они не посещают церковь. Это создавало некоторый дискомфорт в их общении с соседями и знакомыми, которые постоянно пытались убедить их прекратить «упрямиться» и начать посещать церковь. «Ваше еврейство в любом случае не имеет смысла», — говорили они. В последнее время этот вопрос еще больше обострился из-за местного священника, который стал часто приходить к ним в гости и вести дружелюбные беседы, пытаясь установить с ними контакт. Под его воздействием жена начала размышлять о возможности обращения в христианство. «Посмотри, сколько мы живем здесь, и ни разу ни один еврей не приходил сюда, чтобы навестить нас. С другой стороны, священник так любезен, не забывает часто посещать нас и интересоваться нашими делами», — говорила она. Давление жены все увеличивалось, и он начал чувствовать, что у него нет реальных причин избегать шага, который улучшил бы их интеграцию в жизнь деревни… «И тут вы пришли к нам, как небесный ангел! Разве это не чудо?!»
Я сразу почувствовал весь груз своей ответственности, — продолжал рав Хайкин. — Я поддерживал постоянный контакт с этой парой, и всячески побуждал их начать соблюдать заповеди. Позже они решили переехать в район, где была еврейская община, и таким образом эта семья вернулась в лоно своего народа».
Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему царь Давид (Теѓилим, 92: 13) сравнивает праведников с кедром: «Праведник цветет, словно пальма, как кедр возвышается на Ливане»? Это связано с одним из вопросов создания Скинии, о которых повествует наша недельная глава «Тецаве». «И сделай жертвенник для воскурений, из дерева шитим» (Шмойс, 30: 1), — говорит Тора и продолжает: «И сделай шесты из дерева шитим…» (там же, стих 5). На прошлой неделе в главе «Трумо» мы тоже читали о «дереве шитим», из которых были изготовлены 48 опор для стен Скинии. Раши, комментируя этот стих, приводит отрывок из «Мидраш Танхума», в котором говорится, что Мишкан был построен из кедровых деревьев, посаженных евреями в Египте за двести с лишним лет до Исхода! Перед тем, как спуститься в Египет, наш праотец Яаков приказал своим сыновьям взять с собой саженцы кедров из Земли Израиля и посадить их в почву земли Гошен. Когда евреи вышли оттуда, то взяли с собой гигантские кедры для возведения стен Скинии…
Все это кажется странным. Зачем было сажать деревья более чем за двести лет до того, как они понадобятся? Разве они не могли купить деревья для Скинии у торговцев в пустыне?!
Любавичский Ребе дает замечательный ответ на эти вопросы. Природа изгнания заключается в том, чтобы поглотить еврея. Изо дня в день он погружается все глубже и глубже во тьму. Он теряет надежду, что может быть иначе. Это превращает временное состояние в постоянное. И поэтому наш праотец Яаков повелел посадить кедры в Египте, чтобы всегда было на что смотреть, за что держаться. Яаков умер, Йосеф умер, главы колен умерли, и дети, рожденные в Египте, больше не знали другой реальности. Но в минуты отчаяния они смотрели на качающиеся на ветру кедры и понимали, что изгнание не вечно, по сути своей они — дети свободы, и никто не может победить их. На это намекает царь Давид, сравнивая праведника с ливанским кедром. Как кедры не остались в Египте, так в каждое поколение Всевышний помещает евреев, которые не отсюда, они — оттуда. И мы смотрим на них и знаем, что изгнание — это ложь, а Избавление — правда! Оно задерживается, но слова праведников существуют вечно, и мы увидим их воплощение в ближайшее время. Да произойдет это скоро, в наши дни, омейн!