Отец с сыном идут по дороге. Мальчик спрашивает:
— Папа, почему месяц называют месяцем?
Отец отвечает:
— Я не знаю.
— Папа, почему у кошки четыре ноги? — продолжает мальчик.
— Я не знаю.
Проходит еще пара минут, и сын снова задает вопрос:
— Папа, почему солнце встает на востоке?
Отец опять не может ответить. Мальчик спрашивает:
— Папа, мои вопросы тебя беспокоят?
— Совсем нет, — отвечает отец, — если ты не будешь задавать вопросы, то как ты узнаешь ответы?..
Пасхальная Агада начинается с четырех вопросов. В начале Седера дети и вся семья торжественно спрашивают: «Чем отличается эта ночь от всех других ночей?» Тора заповедует нам: «И поведай сыну твоему в тот день так: «Ради этого совершал Г‑сподь мне чудеса при моем исходе из Египта» (Шмойс, 13: 8). И мы прикладываем много усилий, чтобы дети не заснули и интересовались происходящим, применяя уникальную тактику. Мы вынуждаем их четыре раза задавать один и тот же вопрос и отвечаем на него по-разному, привлекая их внимание к тому, что происходит во время Седер Песах. Хотя фактически надо было бы спрашивать: «Почему маца? Почему марор? Зачем мы едим не сидя, а возлегая, облокотившись?» И еще интересно отметить странный порядок этих четырех вопросов. В ашкеназском варианте Агады первый вопрос касается самой важной заповеди этой ночи: «Почему во все другие ночи мы едим квасной хлеб или мацу, а в эту ночь только мацу?» Ответом на второй вопрос: «Почему во все другие ночи мы едим всякую зелень, а в эту ночь — горькую?» — является вторая по важности заповедь. Съедение марора установлено мудрецами во время изгнания. Четвертый и последний вопрос касается еще одной важной заповеди — причины того, почему мы сидим облокотившись во время трапезы. Но между вторым и четвертым вопросами есть еще один, гораздо менее важный: «Почему во все ночи мы ничего не обмакиваем ни разу — а в эту ночь два раза?» Дети хотят узнать, что стоит за странным обычаем — окунать карпас в соленую воду и обмакивать марор в харосес. Но обмакивания — это просто обычай народа Израиля. Это не заповедь, данная Торой или установленная мудрецами. Те, кто этого не сделал, не отменяют ни одного из основных принципов Седера. И поэтому очень трудно понять, почему этот вопрос поставлен раньше гораздо более важного — манере полусидеть, как свободные люди, во время Седера. Тем более что даже с точки зрения фактического порядка следования, возлежание предшествует обмакиванию. Уже для того, чтобы выпить первый бокал, совершая Кидуш, следует сидеть облокотившись, а обмакивание мы совершаем только потом, при поедании карпаса. Так что было бы уместно отложить его на последнее место.
Но как бы ни был сложен ответ на этот вопрос в ашкеназской редакции Агады, он становится чрезвычайно сложным по версии сефардов и хасидов Хабада. Сефардская Агада основана на тексте, установленном рабби Амрамом-гаоном и Рамбамом. В ней на первом месте стоит вопрос… об обмакивании! Получается, что до того, как ребенок задавался вопросом о заповеди Торы есть мацу и заповедях мудрецов есть марор или полусидеть во время Седера, он уже удивляется, почему карпас обмакивают в соленую воду?! Это, конечно, очень странный порядок следования вопросов. Как же можно объяснить то, почему его поддержали наши мудрецы?
Рабби Йосеф-Хаим из Багдада, автор книги «Бен иш хай», дает интересный намек, помогающий нам ответить на этот вопрос. Два обмакивания символизируют два макания в кровь, имевшие место в истории сынов Израиля: то, которое привело нас к спуску в изгнание в Египет, и то, что затем приблизило спасение из рабства. Первое обмакивание намекает на ужасающее деяние братьев Йосефа, продавших его в рабство. Затем они отправили своему отцу смоченную в кровь животного полосатую одежду брата, чем вынудили Яакова признать: «Зверь хищный сожрал его! Растерзан, растерзан Йосеф!» (Брейшис, 37: 33). Так Йосеф оказался в Египте, а затем за ним последовали его отец и братья, что привело к изгнанию сынов Израиля в эту страну. Второе обмакивание — это намек на противоположный момент, когда народ Израиля поднимается во весь свой рост перед выходом из рабства на свободу. По велению Всевышнего сыны Израиля взяли «пучок [растения] эзов», обмакнули его в кровь пасхальной жертвы и помазали притолоку и косяки дверных проемов своих домов (Шмойс, 12: 22). И теперь становится понятно, почему вопрос об обмакивании выдвигается на первое место в сефардской и хабадской версии Агады. Ведь испачканная кровью одежда Йосефа предшествовала всему остальному: горькому марору в Египте, маце при выходе из него и так далее… Из всего вышесказанного Любавичский Ребе во многих своих беседах делает многозначительные умозаключения относительно воспитания, образования, духовных ценностей и их влияния в семье.
В связи с нашей темой расскажу одну поучительную историю. Это было в годы Первой мировой войны, более века назад. Многие евреи, жившие на западе Российской империи вынуждены были оставить свои дома, оказавшиеся в зоне боевых действий. Убегая, они лишились практически всего своего имущества, и многие люди, которые только вчера были богаты и почитаемы, стали буквально нищими. Среди них был один купец — еврей из города Ковно (Каунас). В течение многих лет, будучи чрезвычайно богатым, он поддерживал своими пожертвованиями иешивы в Литве, но теперь остался без ничего. Однако, несмотря на лишения, он получил два подарка, которые никто не мог у него отнять: две его дочери вышли замуж за всеми почитаемых знатоков Торы. Однажды кто-то спросили рабби Ицхока-Эльхонона Спектора, раввина Ковно, как этот еврей заполучил двух таких важных женихов? Почему вообще его дочери, выросшие в доме купца, захотели выйти замуж за знатоков Торы?
— Каждый месяц я посещал дом этого богача, — ответил р. Спектор, — и получал от него приличное пожертвование для выплаты зарплаты в иешиве. В одну зиму выпало много снега, который потом подтаял и превратился в грязное месиво. Никто и носа не высовывал на улицу, но наступило первое число месяца, и у меня не было выбора. Я должен был пойти к купцу и получить помощь для выплаты зарплаты. Я шел, проваливаясь в глубокий снег, который доходил мне чуть ли не до пояса, но не мог остановиться. Лица работников иешивы стояли перед моими глазами…
Когда я подошел к дому этого человека, мне стало стыдно. Как я смогу ступить на дорогостоящие ковры в гостиной и кабинете, когда с моей обуви стекает вода и грязь?! Я обошел дом и остановился перед дверью, которая использовалась для хозяйственных нужд. Стыдясь, я постучал в дверь, и ее открыли две его маленькие дочки, которым было тогда лет пять-шесть. «Папа, папа, — с радостью закричали они. — Раввин ждет тебя у двери в кухню». Их отец вышел ко мне и со слезами на глазах произнес: «Рабби, почему ты портишь воспитание моих детей? Мои дочери видят, как отец гоняется за деньгами. Это мир, в котором они растут. Единственный духовный урок, который они получают, — это ежемесячная встреча с раввином. Когда они видят, как я протягиваю руку помощи иешиве, они получают урок любви к Торе. Но что теперь мои дочери запечатлеют в своем детском уме? Тора важна — но не более, чем ковры? Диваны и кресла важнее? Поэтому я умоляю вас, рабби, пойти и постучать в парадную дверь. Раввин войдет как обычно и наступит на ковры, и мои девочки поймут, что ничего нет важнее еврея, посвятившего свою жизнь изучению Торы!»
Поэтому, — заключил рабби Ицхок-Эльхонон, — неудивительно, что эти две девушки знали, на что следует обратить внимание при создании еврейского дома…
Каждый член нашей общины стремится обеспечить своим детям качественное образование. Мы тратим на это деньги и не экономим на этом. И вот во время Песаха задается вопрос: «Чем отличается?..» — привлекая наше внимание к самой важной части воспитательного процесса. Мировоззрение ребенка формируется на примере родителей, которые являются для него «воротами» в реальный мир. Ребенок видит то, чем живет отец, что его восхищает, что дает отцу покой и наслаждение. Выдвижение обычая обмакивания на первое место в ответах на вопросы Пасхальной Агады важно, потому что именно это привлекает внимание ребенка. Для него особое значение имеет то, что отец или мать делают по обычаю, то есть сами по себе, больше, чем они обязаны сделать по букве закона. Ребенок не особенно любит есть мацу или марор, потому что это то, что должен делать папа, — у него нет другого выбора. Это не значит, что отец ценит то, что он делает. Но когда папа добавляет что-то от себя и делает это с энтузиазмом — ребенок своим детским умом понимает, что это и есть настоящая жизнь.
Человек по своей природе стремится быть частью чего-то: группы, какой-то организации, общины. И когда отец или мать живут, придавая ценность определенным вещам, они увлекают за собой ребенка. Мальчик ищет историю, семейную традицию, частью которой он станет. Она проникает в его разум, когда он видит радостный блеск в глазах отца, устрожающего исполнение той или иной заповеди. Если отец идет на урок Торы в середине недели, если он остается на фарбренген после молитвы, если он добровольно помогает синагоге деньгами или как-то по-другому, — дети начинают больше ценить духовную сторону своей жизни. Так происходит и с другими ценными человеческими качествами, которые родители стремятся привить детям. Если родители хотят воспитывать у детей взаимное уважение, они не будут кричать друг на друга. Воспитывая честность и нравственность, родители сами должны быть честными и не просить ребенка, например, лгать о его возрасте у входа в зоопарк или есть что-то во время совершения покупок в супермаркете, не заплатив…
Сегодня многие родители жалуются, что дети зациклились на экранах и не отрывают головы от телефона или планшета. Но, дорогие родители, а чем вы занимаетесь в свободное время? Не посматриваете каждую секунду на телефон, не пришло ли еще одно ненужное сообщение в Вотсап?! Настоящее воспитание — это самовоспитание. Прежде чем воспитывать детей, мы должны обратить внимание на себя самих. Или, как кто-то сказал: «Когда я хочу требовать что-то от своих детей — я сначала требую этого от себя». Поэтому важно не то, что мы говорим детям, а то, что мы делаем, как мы на самом деле живем. Ребенок не особо прислушивается к тому, что говорит отец, он смотрит на то, как тот себя ведет. Давайте сделаем все от нас зависящее, вложим свои материальные и духовные средства в воспитание и обучение наших детей в традициях иудаизма! И наш успех в этом еще на шаг приблизит полное Избавления, да наступит оно вскоре, в наши дни!
Будьте здоровы! Веселого и кошерного всем праздника Песах!