Стояла суровая московская зима. На тускло освещенной маленькой кухне сидели муж и жена, Элиэзер и Сара, грея руки о чашки с горячим чаем. В это время ночи, когда дети уже крепко спали, они разговаривали шепотом, обмениваясь дневными впечатлениями и немного снимая напряжение. Слава Б-гу, прошел еще один день, когда они занимались еврейским воспитанием и исполнением заповедей, и их не арестовали…
За окном порывистый ветер разбрасывал большие хлопья снега. Они кружили в воздухе, а затем устремлялись вниз и, прилепляясь друг к другу, покрывали улицы, деревья и крыши домов чистым белым ковром. Но не этого ветра боялись супруги. Другие злые силы рыскали по улицам Москвы: НКВД, тайные агенты, доносчики прятались за каждым углом. Быть евреем в Москве непросто. Быть евреем, соблюдающим Тору и заповеди, — практически невозможно. Опасность ареста, ссылки в Сибирь и даже смерти всегда висела над ними, неминуема и грозна. И посреди всего этого Элиэзер и Сара воспитывали троих детей по законам Торы. Сара тайно учила их молитвам и благословениям, рассказывала о сотворении мира. А Элиэзер был одним из немногих моѓелей, все еще продолжавших работу. Ежедневно опасаясь ареста, он пробирается в темные комнаты и подвалы и там вводит еврейских младенцев в завет нашего праотца Авраѓама.
Холодный ветер стучит в окна. В такой мороз на улице нет ни единой живой души… Но что это за подозрительные шорохи слышны за дверью? Супруги в ужасе замирают и замолкают. Кто-то их подслушивает! Они чувствуют снаружи присутствие постороннего человека. Кажется, проходит вечность в страхе и оцепенении. Наконец Элиэзер набирается храбрости и смотрит в замочную скважину. В коридоре темно и тихо. Что это было? Кто это был? Он приоткрывает дверь, и к его ногам падает коричневый запечатанный конверт. Сзади он чувствует испуганное дыхание Сары. «Открой конверт, — умоляет она, — я не могу вынести напряжения». В записке всего несколько слов: «Вы должны явиться завтра по адресу: город Горький, улица Тверская, дом 23. Наша контора находится в подвале». Вот и все. Ни подписи, ни причины, ни логического объяснения. Загадочное и по большей части тревожное предписание. Ехать или не ехать? Что его там ждет? Призыв в армию, допросы, арест? Все возможно. Это СССР. Люди исчезают здесь каждый день и никогда больше не возвращаются. А что, если он не поедет? Тон письма очень категоричен. Они знают, где он живет. Они все равно его поймают. Возможно, стоит явиться, как они требуют, и доказать, что он законопослушный гражданин? Уже поздно. Он должен выходить из дома, чтобы успеть на поезд и приехать к назначенному времени. С бледным лицом и глазами, полными слез, Сара поспешно собирает ему еду в дорогу и складывает в сумку все необходимое. Внутри сумки, в потайном боковом отделении, лежат инструменты для обрезания, которые он везде носит с собой. Он возьмет их и на этот раз. С Б-жьей помощью, они не смогут их найти, и кто знает, может быть, они ему понадобятся в городе, в который его отправят в ссылку? Элиэзер тихонько проскальзывает в детскую комнату, с особой нежностью целует детей и запечатлевает в своей памяти умиротворенные черты их лиц. Потом прощание. Он и она стоят лицом друг к другу на пороге и не говорят ни слова, только их глаза выражают то, что у них на сердце. Элиэзер пристально смотрит на нее: «Будет хорошо, с Б-жьей помощью». Сара посылает мягкий, ласковый и молящий взгляд: «Да хранит тебя Б-г, мой любимый муж!» И кто знает, когда они снова увидятся? Элиэзер надевает пальто и шапку и отправляется на вокзал. Сара, со слезами мольбы, читает книгу Псалмов. Она знает, она уверена, что они поступили правильно. Несмотря на опасности, она ни на минуту не задумывается о выборе другой жизни. Они удостоились, им выпала честь ежедневно посвящать свою жизнь Торе и хасидизму. Им выпала честь привести еврейских младенцев под покровительство Всевышнего. Но если, не дай Б-г, сейчас пришла пора расплачиваться?..
Тем временем в поезде Элиэзер съежился на своем сиденье, прижимая к себе сумку с инструментами для обрезания, стараясь быть как можно менее заметным. Он закрыл глаза и думал о своей особой миссии, которую поручил ему Ребе. Так он пытался набраться уверенности и силы, немного успокоить свое бешено бьющееся от страха сердце. «Это мое предназначение, — размышлял он снова и снова. — Я пришел в этот мир, чтобы посвятить свою душу огню иудаизма. Но если, не дай Б-г, сейчас пора расплачиваться?..»
Тверская заканчивалась домом 22, а в письме упоминался дом 23. Элиэзер огляделся и увидел, что улица петляла по узкой извилистой грунтовой дороге, а в конце — длинное здание, которое выглядело заброшенным. В письме говорилось о подвале. Почему его привели в такое безлюдное место? Неужели именно здесь пропадают люди, которые исчезают и не возвращаются? Их здесь казнят без суда и следствия? Элиэзер начал приближаться нерешительными и неуверенными шагами. «Здравствуйте, — произнес он, и его голос повторило эхо. — Вы звали меня сюда?» Тихо. Полная тишина. Сердце бешено колотилось от страха. Он уже представлял себе сценарий того, что сейчас произойдет: кто-то подкрадется сзади, выстрелит из пистолета в затылок, и все закончится. Он исчезнет, его дети останутся сиротами, его жена будет агуной (женщина, муж которой пропал и судьба его неизвестна; по еврейскому закону агуна не может повторно выйти замуж). О, Отец небесный! Я не хочу умирать!»
Вдруг издалека послышался… тихий детский плач и какие-то голоса. Он пошел в темноте на эти звуки, и перед его удивленными глазами предстала группа женщин, каждая из которых держала на руках младенца. У одной был новорожденный, другому малышу несколько месяцев, а на полу играл двухлетний ребенок. «Вы моѓель? Вы моѓель?» — спрашивали они шепотом. «Да, —ответил он. — Я моѓель». Женщины рассказали ему, что все они — еврейки, живущие в разных районах города. Они родили сыновей, но некому было их обрезать. Они объединились и решили вместе позвать моѓеля для всех мальчиков.
— Извините, что мы вас напугали, — объяснила одна из них. — Но мы же не могли прямо написать обо всем. У нас не было другого выбора…
Ошеломленный Элиэзер накрыл стол простыней и достал принадлежности для обрезания. Матери встали в очередь. Со страхом и жалостью он взял первого ребенка на руки и приготовился к исполнению мицвы.
— Подождите, пожалуйста, — воскликнула одна мать. — Позвольте мне быть первой! — это была мать самого старшего из всех мальчиков. — С того дня, как родился мой сын, я хотела сделать ему обрезание, но его отец ни за что не соглашался. А я так хотела, чтобы мой сын стал евреем! Я боялась, что не выдержу этого испытания, и дала клятву, что пока он не будет обрезан, я не буду его целовать. Вы можете такое представить? Моему любимому сыну, моему милому ребенку, уже два с половиной года, но он никогда не получал поцелуя от своей матери!
Элиэзер понял: для этого он родился в России, для этого он учился делать обрезание, во имя этого Ребе поручил ему миссию, связанную с ежедневным смертельным риском! В состоянии беспредельной преданности Всевышнему он поднял глаза к Небесам и произнес броху: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь вселенной, освятивший нас Своими заповедями и давший нам заповедь об обрезании». А в подвале на окраине Тверской улицы раздался взволнованный отклик «Омейн!» всех матерей и плач ребенка, только что вступившего в завет нашего праотца Авраѓама. Слезы мальчика смешались со слезами матери, когда она взяла его на руки и поцеловала. Впервые в жизни…
В конце нашей сегодняшней недельной главы «Лех-лехо» мы читаем о заповеди брис-мило, которую Б-г дал Авраѓаму: «И восьмидневным обрезан должен быть у вас всякий мужского пола в поколениях ваших» (Брейшис, 17: 12). Любавичский Ребе в одной из своих бесед цитирует мидраш, где рассказывается о некоем философе-нееврее, который спросил, почему первый человек не родился обрезанным. И на это ему ответили: «Ничего не было создано готовым». Все нуждается в подготовке и обработке. Хлеб не растет на деревьях испеченным. Сначала сеют пшеницу, затем собирают урожай зерна, обрабатывают его, мелют муку, из которой замешивают тесто, и тогда пекут хлеб. Человек тоже был создан несовершенным. Почему Творец решил создать мир «нуждающимся в исправлении»? Ребе говорит, что Б-г хотел, чтобы у Него был партнер в творении мироздания. Всевышний намеренно изначально не создавал совершенный мир, чтобы человек мог исправить его и таким образом вступить в партнерство с Б-гом.
Но зачем нам так необходимо стать партнерами Творца? Что плохого в том, чтобы быть просто наемными работниками?! Отвечая на эти вопросы, Ребе говорит нечто замечательное: «Как партнер человек может выражать свое мнение об общем процессе Творения». У обычного сотрудника нет понятия обо всем бизнесе, его не спрашивают, как вести дело, и даже если он случайно высказывает свое мнение, ему сразу объясняют, что это — не в его компетенции, и он должен следовать указаниям владельцев предприятия. Но как только человек становится партнером, нужно прислушиваться к его советам и учитывать их. Ребе говорит о том, что Всевышний поспособствовал тому, чтобы человек был не просто наемным работником, а стал партнером, чтобы у него было право иметь свое мнение об управлении мирозданием. Кроме того, есть партнеры, которые владеют только небольшим процентом акций компании, их мнение вежливо выслушивают, но, в конце концов, все решают те, кто владеет основным пакетом акций. Чем больше человек увеличивает свою долю партнерства, тем больше его влияние на управленческие решения компании. Следовательно, праведники, поскольку вся их жизнь посвящена Б-жественному «предприятию», не делают ничего, кроме как заботятся о мире Б-га. Именно поэтому у них есть право иметь свое мнение о том, как управлять миром, и их мнение принимается. Праведники постановляют, и Б-г подтверждает, потому что им принадлежит «контрольный пакет акций». И чем больше мы укрепляем наше партнерство со Всевышним, тем больше у нас будет права высказывать свое мнение об управлении миром, и тогда Б-г примет наши молитвы и выполнит все наши просьбы и самую главную из них — полное и немедленное Избавление с приходом нашего праведного Мошиаха, да раскроется он вскоре, в самое ближайшее время!