В одной из глав своего автобиографического романа «Повесть о любви и тьме» всемирно известный израильский писатель Амос Оз (Клаузнер) рассказывает о своей учительнице, которую звали Зельда. Она говорила очень тихо, и чтобы ее услышать, недостаточно было просто молчать, нужно было сидеть, «чуть подавшись вперед, неотрывно устремив к ней лица», «обратиться в слух всем своим существом». Ученики так и сидели с утра до полудня, боясь пропустить хоть одно слово, потому что все, что она говорила, привлекало их сердца. И что еще важнее — она относилась к детям как к взрослым. Когда ученик говорил в классе, что хочет что-то рассказать всем, даже посреди совершенно другого занятия, учительница тут же его поднимала, усаживала за свой стол, а сама занимала его место!
В то время дети не знали, что Зельда была поэтессой (впоследствии — очень известной). Она также не сказала им, что ее девичья фамилия — Шнеерсон, и она является потомком основателя хасидского движения Хабад рабби Шнеура-Залмана из Ляд и двоюродной сестрой нынешнего главы Хабада — Ребе Менахема-Мендела Шнеерсона (их отцы были родными братьями).
Восьмилетний Амос привязался к ней больше всех детей в классе. Учительница Зельда, вероятно, уже тогда обнаружила у него особые таланты. Она называла его «мальчиком, залитым светом». Оз пишет, что он тогда был ребенком слов, много говорил, но у него не было много слушателей, и даже те, кто слушал, делали это из вежливости. Единственной, кто слушал его серьезно, была Зельда, и, более того, она поощряла его говорить.
Во время летних каникул Амос каждое утро бегал в дом учительницы. После того, как он помогал ей с утренними делами, Зельда читала ему хасидские рассказы. Так будущий писатель получил некоторые основы хасидского образования практически из первоисточника — от кузины Ребе…
В той же книге Оз рассказывает биографию своей матери Фани, урожденной Мусман. Она родилась в украинском Ровно (городе, также связанном с историей хасидизма: там провел последние годы жизни рабби Дов-Бер, Маггид из Межирича, учитель рабби Шнеура-Залмана из Ляд). Писатель подробно описывает большой дом, окруженный садами с фруктовыми деревьями, где она выросла. Этот дом принадлежал городскому голове, который после отставки продал поместье семье Мусман.
Так как дом, в котором выросла мать Амоса Оза, стал туристическим объектом для многих израильтян, посетивших город, муниципалитет Ровно в 2014 году решил установить на доме мемориальную доску. Местные власти обратились к посланнику Любавичского Ребе в Ровно, раввину Шнеуру Шнеерсону, и попросили его связаться с семьей Оз, чтобы они были ознакомлены с этим проектом. Посланник связался с самим писателем, который был очень тронут решением муниципалитета, и мемориальная доска на доме была открыта.
В процессе общения Амос Оз попросил раввина Шнеерсона приехать к нему в гости, когда тот будет в Израиле. Когда они впервые встретились, писатель спросил посланника, не является ли тот родственником поэтессы Зельды. Когда рав Шнеур ответил утвердительно, Оз был очень взволнован, и с тех пор между посланником Ребе в украинском городе Ровно и израильским писателем установились теплые дружеские отношения. Они разговаривали по телефону раз в неделю, много переписывались, две семьи стали очень дружны. В честь сорокалетия посланника Оз написал очень теплое поздравительное письмо, в котором поблагодарил его за то, что он, помимо прочего, занимается сохранением памяти о евреях Ровно и членах его семьи, погибших в Холокосте. Оз также подарил ему книгу со своим посвящением, а рав Шнеур подарил писателю книгу «Тания», напечатанную в Ровно, которую Оз с радостью принял. Связи между ними стали настолько крепкими, что Амос Оз по собственной инициативе решил регулярно поддерживать еврейскую общину Ровно.
Однажды Амос попросил посланника прочитать Кадиш от своего имени в память о членах семьи, погибших во время Холокоста вместе с евреями города. Последняя встреча друзей состоялась в месяце элуле 5778 (2018) года, когда писатель Амос Оз был уже очень болен. Рав Шнеур принес в подарок шойфар и протрубил в него. Оз был очень взволнован, а затем он повернулся к посланнику и сказал: «Я должен прочитать вам стихотворение «Телеграмма Хабада», написанное в 1943 году поэтом Натаном Альтерманом». В нем рассказывается о том, что хасиды Хабада из СССР отправили телеграмму в Тель-Авив с просьбой прислать им растения для приближающегося праздника Суккос. Телеграмма, как и вся корреспонденция в те времена, попала в руки советской цензуры. Военный цензор увидел там незнакомое слово «Хабад» и подумал, что это может быть какая-нибудь аббревиатура — их в те времена было столько, что все запомнить никто не был в состоянии! В этот момент в его кабинет вошел «гвардеец Давид Шнеерсон». Цензор повернулся к нему и спросил: «Давидка, что такое Хабад?» Тот улыбнулся и ответил: «Хабад — это такая еврейская организация. Они против Гитлера, как и мы! Хабадники не признают отчаяния и капитуляции, их сердца горячи, как пылающий костер. У них есть сильная вера, которая стоит больше любого оружия. Потому что так приказал им их лидер Шнеерсон». Еврей-гвардеец подумал и добавил: «И я один из тех Шнеерсонов, и когда я говорю о них, то чувствую, что в моей душе горит тот же вечно негасимый огонь». Цензор с энтузиазмом воспринял такое описание Хабада и немедленно поставил печать одобрения на телеграмму.
Когда Амос Оз прочитал стихотворение посланнику Ребе Шнеерсона, да еще и с фамилией Шнеерсон, они оба прослезились…
В нашей недельной главе «Воэйро» рассказывается о том, как Моше был послан передать сынам Израиля весть об Избавлении, «но не послушали они Моше из-за короткого духа и из-за тяжелой работы» (Шмойс, 6: 9). Выражение «из-за короткого духа» (койцер руах на иврите) встречается в Торе только один раз. Что же оно означает? Невозможно объяснить причину того, что «они не послушали Моше», тем, что не поверили в его слова об избавлении. Ведь в предыдущей главе «Шмойс» Тора рассказала: «И пошел Моше и Аѓарон, и собрали они всех старейшин сынов Израиля. И изрек Аѓарон все речения, которые говорил Г‑сподь Моше, и сотворил знамения на глазах у народа». А далее ясно сказано: «И поверил народ; и когда услышали, что помянул Г‑сподь сынов Исраэля и что узрел Он их муки, поклонились они и пали ниц» (Шмойс, 4: 29–31).
Раши в своем комментарии выражения «из-за короткого духа» объясняет: «У всякого, кто угнетен, находится в стесненных обстоятельствах и потревожен душевно, дух и дыхание коротки, и он не может дышать глубоко и спокойно». То есть они просто были очень напряжены и подавлены, и поэтому не услышали Моше. Например, когда человеку, страдающему одышкой или астмой, говорят, что скоро одобрят новый препарат, который решит его проблему, он этого не слышит. Ведь он задыхается сейчас, а вы рассказываете ему о лекарстве будущего. Но в нашем случае есть нечто еще более глубокое. Слово руах («дух») символизирует духовность. И койцер руах («неспособность терпеть, малодушие») — не просто одышка. Это означает, что человек ценит только то, что дает материальный мир. Он оценивает людей по тому, сколько у них денег, насколько они успешны в жизни. Одухотворенный человек обладает духовным превосходством, так как воспринимает все окружающее его совсем по-другому и знает, что мир вокруг него огромен, что он не единственное существо в этом мире. Сыны Израиля в Египте были лишены этого восприятия. Не то чтобы они не верили Моше — в глубине души, конечно, верили, но они были так поглощены борьбой за существование, что не видели ничего, кроме своих трудностей.
В одной из своих бесед Любавичский Ребе сравнивает нетерпение койцер руах с тем, что сказано в молитве Неила на исходе Йом-Кипура: «Велики нужды народа Твоего, веда’том кцоро — но сознание их неясно». Ребе спрашивает: «Почему «велики нужды народа Твоего»? — и отвечает: — Потому что «сознание их неясно». Но человеку с развитым, широким сознанием (даас рхово), нужно совсем не так много. Обладая широким духовным кругозором, он не уделяет особого внимания материальной стороне жизни. Он думает только о духовности, а материальность касается его только в той мере, в какой она относится к Торе и заповедям.
…Из дружбы, сложившейся между Амосом Озом и посланником Ребе, мы узнаем, что, когда человек не «нетерпелив», он действительно способен слушать кого-то, кто отличается от него, ценить его, уважать и находить то, что их связывает и объединяет. Если мы хотим выйти из нашего «Египта», мы должны сначала отказаться от «короткого духа», и тогда наступит Избавление — вскоре, в наши дни!