Дорогие друзья!
Мы стоим на пороге светлого праздника Песах — времени, когда каждая еврейская душа вновь переживает великое чудо освобождения. Центром этого удивительного праздника является вечер седера — особое время, когда прошлое и настоящее сливаются воедино, а древняя история становится частью нашей жизни.
Этим вечером мы старательно соблюдаем множество глубоко символичных обычаев. Некоторые из них даны нам в святой Торе как вечный завет; другие установлены нашими благословенной памяти мудрецами; третьи, как драгоценные традиции, бережно передавались через века из рук в руки разных еврейских общинах по всему миру.
Позвольте привлечь ваше внимание к одному очень важному уроку, сокрытому в традициях седера. Уроку, который может стать для вас бесценным ключом в тонком искусстве воспитания детей. Этот урок мы черпаем из одного из самых значимых обычаев, который еврейский народ свято хранит и исполняет в эту чудесную ночь, ночь, соединяющую поколения в единой цепи передачи наследия.
ЧЕТЫРЕ ВОПРОСА – ЗАГАДКА ДРЕВНЕЙ ТРАДИЦИИ
Пасхальная Агада начинается с известных «четырех вопросов». В торжественный вечер седера дети и вся семья с особым волнением задают традиционный вопрос: «Чем отличается эта ночь от всех других ночей?»
Это не просто традиция – это педагогический прием, уходящий корнями в глубину веков. Как сказано в Торе: «И расскажешь сыну твоему в тот день». Мудрецы намеренно создали ритуал, который пробуждает у детей любопытство и поддерживает их внимание на протяжении всего седера, поэтому дети задают вопросы о необычных обычаях этой ночи:Почему мы едим мацу? Почему употребляем горькую зелень? Почему сидим, облокотившись? и другие вопросы, связанные с особенностями праздника.
При внимательном рассмотрении можно заметить странность в порядке этих вопросов. В ашкеназской традиции первый вопрос касается самой важной заповеди этой ночи: «Во все ночи мы едим квасное или мацу, а в эту ночь — только мацу?» Второй вопрос относится к следующей по важности заповеди – употреблению горькой зелени, что является установлением мудрецов на время галута (изгнания). Четвертый и последний вопрос говорит о еще одной значимой заповеди – обычае возлежать во время трапезы.
Однако между вторым и четвертым вопросами вставлен вопрос, который кажется гораздо менее значимым: «Во все ночи мы не обмакиваем пищу даже один раз, а в эту ночь — дважды».
Дети спрашивают о странном обычае обмакивать карпас в соленую воду и горькую зелень в харосет. При этом обмакивание – всего лишь обычай, а не заповедь Торы или постановление мудрецов! Тот, кто не сделал этого, не нарушил ни один из основных элементов седера. Почему же этот вопрос предшествует гораздо более важному вопросу о возлежании?
Ситуация становится еще более странной, если учесть, что даже по хронологии проведения седера возлежание предшествует обмакиванию. Уже выпивая первый из четырех бокалов (после кидуша) мы возлежим, а обмакивание происходит только при употреблении карпаса. Логичнее было бы поместить вопрос об обмакивании в конец.
Эта загадка усложняется еще больше, когда мы обращаемся к сефардской традиции и традиции Хабада. В сефардских версиях Агады, основанных на текстах рабби Амрама Гаона и Рамбама, вопрос об обмакивании стоит на первом месте! То есть, прежде чем ребенок удивляется заповеди из Торы о маце или постановлению мудрецов о горькой зелени и возлежании, он уже спрашивает, почему мы обмакиваем карпас в соленую воду!
Это действительно странный порядок: ведь по любой логике обычай обмакивать карпас менее значим. Это не заповедь Торы и не постановление мудрецов, и даже хронологически не происходит в начале седера, как возлежание. Как же тогда Иерусалимский Талмуд, а вслед за ним рабби Амрам Гаон и Рамбам, поставили вопрос об обмакивании во главу списка?
УРОК ЛЮБАВИЧСКОГО РЕБЕ: ВОСПИТАНИЕ ПРИМЕРОМ
В одной из своих бесед Любавичский Ребе приводит мысль о воспитании, ценностях и влиянии родителей на детей, которая проливает свет на эту загадку.
Это произошло накануне Первой мировой войны, более ста лет назад. Литовское правительство конфисковало имущество многих состоятельных граждан, и люди, еще вчера купавшиеся в роскоши и почете, внезапно оказались в нищете. Среди пострадавших был уважаемый еврей по имени Дайнис из города Ковно. Он был невероятно богат и на протяжении многих лет щедро поддерживал ешивы в Литве, но колесо фортуны повернулось, и он остался ни с чем.
Несмотря на постигшие его несчастья, у него осталось два сокровища, которые никто не мог у него отнять. Его две дочери были замужем за выдающимися знатоками Торы, руководителями знаменитой Тельзской йешивы, и они относились к нему с глубоким уважением.
Однажды евреи спросили у гаона рабби Ицхака Эльханана Спектора, раввина Ковно: «Как этому купцу удалось заполучить таких выдающихся зятьев? Почему его дочери, выросшие в доме коммерсанта, стремились выйти замуж за мудрецов Торы?»
В ответ рабби рассказал следующую историю: «Каждый месяц я посещал дом этого богача, чтобы получить щедрое пожертвование на выплату жалованья учителям йешивы. Однажды выдалась суровая зима – снег высотой в несколько десятков сантиметров превратился в грязное месиво. Никто не решался выходить на улицу в такую погоду, но наступило первое число месяца, и у меня не было выбора. Я должен был идти к богачу просить помощи для выплаты зарплат.
Я с трудом пробирался через глубокий снег – влага и грязь доходили до пояса, но я не мог остановиться. Перед моими глазами стояли лица сотрудников йешивы, ожидающих своего жалованья.
Подойдя к дому богача, я почувствовал сильное смущение. Как я могу ступить на дорогие ковры в гостиной и кабинете с ботинками, с которых стекает вода и грязь? Я обошел дом и постучал в служебную дверь кухни, куда обычно слуги вносили покупки из магазина.
Постучав в дверь с чувством неловкости, я увидел, что ее открыли две маленькие дочери хозяина, которым было около 5-6 лет. “Папа, папа!” – радостно закричали они. “Рабби ждет тебя у кухонной двери”'
Богач подошел и, к моему удивлению, разразился слезами. “Рабби, – сказал он сквозь слезы, – зачем вы разрушаете воспитание моих дочерей? Мои дочери видят отца, который весь день гоняется за деньгами. В таком мире они растут. Единственное духовное воспитание, которое они получают – это наша ежемесячная встреча с вами. Когда они видят, как я отдаю щедрые пожертвования на йешиву – они учатся любви к Торе. Но что сейчас отпечатается в их детском сознании? Что Тора – вещь важная, но не важнее ковров, что диваны и кресла ценнее!
Поэтому я умоляю вас, уважаемый рабби, закрыть эту кухонную дверь, обойти дом и постучать в парадный вход. Войдите как подобает, пройдите по коврам, и тогда мои дочери усвоят, что нет ничего важнее еврея, посвятившего свою жизнь изучению Торы”».
– Теперь, – заключил рабби Спектор, – нет ничего удивительного в том, что эти две девочки выросли, зная, ЧТО самое важное нужно искать при создании еврейского дома…»
СКРЫТЫЙ СМЫСЛ ПОРЯДКА ВОПРОСОВ
Каждый из нас стремится дать своим детям качественное воспитание. Мы тратим на это значительные средства и не жалеем усилий, чтобы обеспечить им лучшее образование. Эта история помогает понять загадку порядка вопросов в «Ма ништана» и одновременно обращает наше внимание на самую важную часть воспитания.
Ребенок формирует свое мировоззрение через наблюдение за родителями – они для него окно в реальный мир. При этом ребенок неосознанно ищет ответы на глубинные вопросы: чем по-настоящему живет отец? Что вызывает его истинный энтузиазм? Что приносит ему настоящую радость?
Вот почему текст «Ма ништана» придает такое особое значение обычаю «обмакивания». Это именно то, что привлекает внимание ребенка – то, что родители делают по собственной воле, из внутреннего побуждения, а не по обязанности, предписанной сухой буквой закона.
Ребенка не особенно впечатляет, когда его отец ест мацу или горькую зелень – ведь это отец обязан делать, у него нет выбора. Такое действие не показывает, что отец действительно ценит то, что делает. Но когда отец добавляет что-то от себя, делает это с воодушевлением – ребенок своим чутким сердцем понимает, что здесь проявляется подлинная жизнь.
Человек по своей природе стремится быть «частью чего-то» – частью группы, сообщества, движения. И когда родители искренне живут определенными ценностями – они естественным образом увлекают ребенка за собой. Ребенок ищет историю, семейную историю, чтобы стать ее частью, и эта история запечатлевается в его сознании через горящие глаза отца, когда тот делает больше, чем от него требуется.
Если отец посреди недели идет на урок Торы, если он остается на собрании после молитвы, если он добровольно помогает синагоге материально или своим трудом – дети невольно проникаются уважением к духовной стороне жизни.
То же относится и к другим ценностям, которые родители стремятся привить детям. Если родители хотят воспитать в детях взаимное уважение – они не должны позволять себе неуважительно кричать друг на друга. Если они стремятся воспитать честность и нравственность – они сами должны быть честными до конца и не поощрять ребенка, например, обманывать о своем возрасте при посещении зоопарка или есть продукты в магазине, не оплатив их.
В сущности, настоящее воспитание начинается с самовоспитания – с воспитания себя прежде, чем воспитывать детей. Как метко выразился кто-то: «Когда я хочу что-то потребовать от своих детей – я сначала требую это от себя».
Дело не в том, что мы говорим детям, а в том, как мы сами живем. Ребенок не столько слушает слова отца, сколько чувствует то, что отец излучает своим поведением и отношением.
Будем же стремиться жить в соответствии с теми ценностями, которые мы хотим передать нашим детям, и тогда мы преуспеем в их воспитании и приблизим полное избавление в самом скором времени.
Дорогие читатели, я хочу пожелать всем нам кошерного и радостного праздника Песах, крепкого здоровья и больших успехов в воспитании наших детей. Пусть мы удостоимся видеть от них много настоящего еврейского хасидского наxата (счастья). Счастливого праздника.