За годы жизни в Одессе мне посчастливилось встречаться и подружиться со многими интересными и выдающимися людьми. Один из них — господин Юлий (Йоэль) Эдельштейн, член Кнессета от партии «Ликуд», министр информации и диаспоры Государства Израиль.
Г-н Эдельштейн родился в 1958 году в городе Черновцы, что на Западной Украине. В Москве, будучи студентом, изучал иврит и в 1979 г. подал документы на выезд в Израиль. Ему отказали и, естественно, немедленно исключили из института. Так Юлий Эдельштейн, как и Натан Щаранский, о котором мы когда-то писали, стал «отказником», а потом и «узником Сиона». За активную сионистскую деятельность и преподавание иврита в 1984 году Юлий был арестован. Ему предъявили ложное обвинение в незаконном хранении наркотиков, судили и приговорили к трем годам лишения свободы. Он отбывал срок в Бурятии, где от тяжелой работы сильно травмировался, болел, перенес серьезную операцию. В 1987 году Юлий был освобожден после того, как отсидел почти весь срок — 2 года и 8 месяцев. В том же году он репатриировался в Израиль, поселился в блоке поселений Гуш-Эцион, где живет и сейчас с женой и двумя детьми.
Вскоре после переезда Юлий стал играть заметную роль в политической жизни Израиля. Он вступил в Национально-религиозную партию («Мафдаль»), был вице-президентом Сионистского форума, затем вместе с Натаном Щаранским создал политическую партию «Исраэль баалия», в списке которой в 1996 году прошел в Кнессет. Член Кнессета 14–17 созывов от партии «Исраэль баалия», затем — от «Ликуда». В послужном списке Юлия Эдельштейна должность заместителя председателя Кнессета, замминистра и министра абсорбции. В нынешнем правительстве он занимается важными вопросами государственной жизни Израиля: информацией и пропагандой, направленными на разъяснение израильской позиции за рубежом и взаимодействием с еврейскими общинами во всем мире.
Юлий уже несколько раз был в гостях в нашей общине в Одессе, и каждый его визит оставляет незабываемые впечатления. Личность его весьма многогранна, общая эрудиция сочетается в ней с глубокими познаниями в иудаизме. Он постоянно изучает и хорошо знает Тору, и как талантливый оратор умеет так говорить слова Торы, что даже человек, который первый раз их слышит, понимает всю глубину вещей.
В один из своих приездов Юлий рассказал мне очень трогательную историю из своей жизни. После ареста, пока шло следствие, его держали в одиночной камере, где он не мог вести счет дням, потому что невозможно было узнать даже, когда день сменяет ночь. Наконец, наступил долгожданный день суда. Юлию стало известно, что его мать и невеста Таня решили воспользоваться предоставленным членам семьи подсудимого правом присутствовать на суде. Однако когда его ввели в зал, перед ним выстроился заслон из нескольких шеренг конвоиров для того, чтобы он не мог даже глазами встретиться со своими близкими! Кроме его матери и невесты, в зале находились только переодетые милиционеры и кагебешники… Суд, конечно, был заранее продуманным спектаклем. Судья признал его виновным по всем статьям обвинения. Когда Юлий понял, что его судьба решена и ему больше нечего терять, он оттолкнул конвоиров в сторону и выкрикнул одну-единственную фразу. Что мог кричать человек в таком состоянии и при таких обстоятельствах? Ведь это была первая после долгой разлуки и, быть может, последняя на ближайшие годы возможность видеть их! Юлий задалл вопрос, всего три слова: «Сколько свечей сегодня?» Он как-то узнал, что это были дни Хануки, но не мог знать, какой по счету день. Конвой набросился на узника, его увели в камеру, но он все-таки успел увидеть, как невеста показывает ему на пальцах: две… Юлий завершил свой рассказ такими словами: «Каждый год, зажигая вторую ханукальную свечу, я вспоминаю мою историю второго дня Хануки». Да, когда мы с вами с радостью наблюдаем за пламенем ханукальных свечей, Юлий Эдельштейн видит совершенно другое…
Многим знакома песня «Эхад ми йодеа?» («Одного — кто знает?»). В большинстве еврейских общин она включена в Пасхальную Агаду, и во время Седера ее можно слышать в самых разных уголках земного шара. Автор песни неизвестен, значит, ее можно назвать истинно народной. Начиная с единицы, она ведет счет до тринадцати, напоминая нам об основных понятиях еврейства. Один — это Всевышний. Две — Скрижали Завета, полученные Моше на горе Синай (некоторые варианты текста песни называют имена руководителей сынов Израиля, Моше и Аѓарона). Три — это наши праотцы Авраѓам, Ицхок и Яаков. Четыре — наши праматери Сара, Ривка, Рахель и Лея. Пять — книг Торы: Брейшис, Шмойс, Ваикро, Бамидбор, Дворим. Шесть — разделов Мишны: «Зроим», «Моэд», «Ношим», «Незикин», «Кодошим», «Тоѓоройс». Семь — дней недели (напоминает нам о венчающей их святой Субботе). Восьмой — день, на который делают обрезание новорожденному. Девять — месяцев беременности (что связано с заповедью «плодитесь и размножайтесь»). Десять — заповедей на Скрижалях. Одиннадцать — звезд видел во сне Йосеф. Двенадцать — колен Израиля. Тринадцать — атрибутов милосердия Всевышнего.
Смысл этой песни — научить нас, евреев, мыслить по-еврейски, так, чтобы даже упоминание некоторого числа соединялось в нашем сознании с определенным еврейским понятием. Евреи во всем должны видеть связь с еврейством. Вот и числа — это не только форма для обозначения количества и порядка предметов при счете. Для нас они рассказывают определенную еврейскую историю, и при этом у каждого числа она — своя собственная!
В течение последних недель мы читаем об Исходе евреев из Египта. Первая заповедь, которую Всевышний дал народу Израиля, была заповедь освящения нового месяца — рош-хойдеш. В Торе месяцы называются числительными по порядку их следования. Названия месяцев еврейского календаря, которыми мы пользуемся сейчас, евреи принесли с собой из Вавилона, когда вернулись в Землю Израиля, чтобы построить Второй храм. Это было около 2500 лет тому назад. А в Торе сказано просто, что праздник Песах отмечается в «первый месяц»: «Месяц этот для вас — начало месяцев, первый он для вас из месяцев года» (Шмойс, 12: 2). Праздник Швуэс приходится на третий месяц, а Рош ѓаШоно — на «первое число седьмого месяца».
Вавилонские названия месяцев, принятые сегодня, появляются в основном в книгах пророков Зхарии, Эзры и Нехемьи, а также в Свитке Эстер. Например: «И взята была Эстер к царю Ахашверошу в царский дом его в десятом месяце, то есть в месяце тейвес, на седьмом году его царствования» (Эстер, 2: 16). Или: «В первый месяц, то есть в месяц нисон, в двенадцатый год царствования царя Ахашвероша, бросали пред Аманом пур, то есть жребий, изо дня в день и из месяца в месяц до двенадцатого месяца, он же месяц адор» (там же, 3: 7). А также: «И призваны были в ту пору писцы царские, в третий месяц, то есть в месяц сивон, в 23-й день его, и написано было все так, как приказал Мордехай иудеям» (там же, 8: 9). А у пророка Зхарии (1: 7) мы читаем: «В 24-й день одиннадцатого месяца — это месяц шват… было слово Г-сподне к Зхарии…».
В Танахе упоминаются и другие названия месяцев. Так тишрей именуется «месяц эйтаним, он же седьмой месяц» (Млохим I, 8: 2), хешвон — «месяц буль, это месяц восьмой» (Млохим I, 6: 38), а ияр — «месяц зив» (Млохим I, 6: 37).
В иудаизме мы встречаемся с числами не только в названиях месяцев, но и в гиматрии — учении, которое раскрывает тайный смысл слова, записанного на иврите. Каждая буква алфавита имеет свое числовое значение (буква алеф — 1, бейс — 2 и т. д.). Путем математического подсчета можно определить числовое значение всего слова. Если слова имеют одинаковое числовое значение, то считается, что между явлениями, которые они обозначают, существует скрытая связь. Так, например, в сегодняшней недельной главе «Бешалах» мы встречаем имя Амолек, числовое значение которого равно в гиматриичисловому значению слова софек — «сомнение». Мудрецы говорят, что амолекитяне пытались заронить сомнения в силе и возможностях Всевышнего в душах всего человечества…
Однако вернемся к песне «Одного — кто знает?». Почему ее поют на Песах? Ведь сама песня не имеет ничего общего с Пасхальным Седером! С таким же успехом мы могли бы петь ее в Йом-Кипур в синагоге — ведь в тексте песни нет ни слова о «празднике нашей свободы»! Тогда почему же ее поют во время чтения Агады?
Можно сказать, что весь смысл Седера заключается в том, чтобы задавать вопросы, и не только четыре главных вопроса, которые задают четверо сыновей: «Что это за служба у вас?», «Что это?» и так далее. Эти вопросы возникают у нас, когда мы пытаемся понять, как после трех тысяч трехсот с лишним лет, прошедших после Исхода, народ Израиля по-прежнему существует — и не просто существует, но живет и процветает! В чем чудесный секрет еврейского народа, и каким образом он сумел пережить все ужасы изгнания?
Ответ на все эти вопросы заключен в песне «Одного — кто знает?». Этот секрет в том, что у евреев есть единый Б-г, а также — две Скрижали Завета, трое праотцев и четыре праматери, Тора и Мишна, Суббота и заповеди — брис-мило и другие. А еще у нас есть дети, несущие наш секрет в будущее, и будущее это — мы верим — будет лучше настоящего (на это намекают звезды из сна Йосефа, и не случайно сон на иврите обозначается тем же словом, что и «мечта»). Как подчеркивает Любавичский Ребе, без этой мечты евреи не смогли бы выжить в изгнании…
В заключение я хочу рассказать еще один случай из жизни Юлия Эдельштейна, который подчеркивает, что только вера и уверенность во Всесильном помогли осуществиться заветной мечте: ему с женой Таней удалось уехать в Израиль и продолжить там жизнь, полную смысла.
На иврите имя Таня пишется буквами тес, нун, йуд и ѓей, в отличие от похоже звучащего арамейского слова тания («мы учили»), которое пишется буквами тав, нун, йуд, алеф.
Как рассказал Юлий, в их ксубе (брачном договоре) имя его жены записано не «Таня», но именно «Тания»:
— В СССР свадьбы по религиозным законам были запрещены, но все же тайно проводились. В те годы в Москве в Марьиной Роще была синагога Хабада, где были посланники Любавичского Ребе, которые — в меру сил — сохраняли искорки еврейства. Нам с невестой было ясно, куда надо обратиться, чтобы организовать хупу (еврейскую свадьбу) должным образом. Мы пришли в синагогу, побеседовали со стариками-хасидами и договорились с ними о том, когда, куда и как мы должны приехать для проведения свадебной церемонии.
Получилось так, что мы пошли не совсем тем маршрутом, как нам объяснили, но все же добрались до какой-то лачуги где-то в Подмосковье. Там никого не было, но через какое-то время с одной стороны появился один хасид. Где-то через полчаса с противоположной стороны пришел еще один, потом еще и еще, так что через некоторое время собрался миньян. Сели писать ксубу. Старый хасид, отвечавший за ее написание, спросил: «Как зовут невесту?» Я сказал ему: «Таня». И он сразу же написал тав, нун, йуд,алеф (Тания), потому что это слово знакомо каждому хасиду — так называется книга, написанная Алтер Ребе (рабби Шнеур-Залманом из Ляд), основателем хасидизма Хабад…
Поэтому, дорогие читатели, когда в следующий раз вам попадется какое-либо число и в голове первым делом возникнет ассоциация с тем или иным еврейским понятием, знайте: вы на правильном пути!