Случилось так, что пришел в Меджибож из Литвы один еврей, посланный общиной своего города разгадать сущность Баал-Шем-Това. Он остановился у одного из хасидов, реб Йехиэля, и столовался у самого Бешта.
В Субботу вечером он слушал, как молился Баал-Шем-Тов, и был очень взволнован его молитвами. Потом приезжий отправился за Бештом к нему домой. Когда они пришли, Баал-Шем-Тов начал сердиться и кричать на своего слугу, требуя, чтобы тот немедленно бежал в конюшню, потому что одна лошадь поперхнулся и задыхается. Слуга взмолился: «Сейчас, рабби, я уже иду». Но Баал-Шем-Тов рассердился еще больше и даже хотел его побить. Слуга умчался и спас лошадь. Увидев Баал-Шем-Това в таком гневе, гость был очень озадачен, и подумал: «После такой молитвы, разве можно из-за какой-то лошади так злиться на слугу, и особенно в Субботу?!»
Утром он снова слушал молитвы Баал-Шем-Това, и Бешт «реабилитировался» в его глазах. Тем не менее, в его сердце осталось недоумение, вызванное странным для него поведением Бешта. После окончания Субботы гость поделился своими мыслями с реб Йехиэлем, а тот рассказал об этом самому Бешту.
— И они еще хотят разгадать мою сущность! — воскликнул Баал-Шем-Тов. — Я объясню, в чем было дело. Один еврей не успел добраться до города к началу Субботы. Тогда он решил уйти с дороги в поле и остановиться там на ночлег. Вдруг на него напали грабители, стали избивать и даже хотели убить. Так как я не мог защитить его иначе, чем нагнав на них страх, то я набросился на своего слугу. Чем больше я на него сердился, тем сильнее страх охватывал грабителей, пока они, в конце концов, не оставили беднягу в живых… Скоро его привезут в город.
И действительно: приехавший в город на следующее утро еврей рассказал свои приключения — все слово в слово, как говорил Баал-Шем-Тов!
…На этой неделе в главе «Матойс» мы узнаем законы окунания посуды. Новая, никогда не использовавшаяся посуда, которая принадлежала нееврею, а затем перешла к еврею, должна перед употреблением быть очищена путем погружения в воды миквы. Сегодня во многих местах есть так называемая «миква для посуды» — отдельно сделанный при микве колодец, куда окунают посуду.
В нашей недельной главе говорится: «И сказал Элазар-священнослужитель воинам, ходившим на войну: «Вот закон Торы, который заповедал Г‑сподь Моше…» (Бамидбор, 31: 21). И дальше он передает законы окунания посуды: «Только водой очистительной, кропильной очищено будет» (там же, стих 23). Раши в комментарии на этот стих объясняет: «А под мей нида, о которой сказано здесь, они понимают воды, пригодные для погружения в них ниды. А каково их количество? Сорок сеа».
Процитированные строки могут вызвать у нас удивление. Эта история происходит в конце сорокалетнего пребывания народа Израиля в пустыне. Аѓарона уже нет с ними, этот пост унаследовал его сын Элазар. Он теперь первосвященник. И вдруг в присутствии Моше его племянник учит евреев законам Торы! Мы привыкли, что именно Моше всегда обучал сынов Израиля законам Всевышнего: «И говорил Моше…», «Моше сказал…» По какому праву Элазар-первосвященник берет на себя эту роль и сам при этом говорит: «Вот закон Торы, который заповедал Г‑сподь Моше»?! Почему Моше сам не обучает народ Израиля этим законам?
Раши объясняет: «Дошел Моше до гнева — дошел и до ошибки!»
За несколько стихов до этого мы читаем о войне с мидьянитянами. Сыны Израиля воевали против Мидьяна и вернулись с войны с богатыми трофеями: «И в плен взяли сыны Израиля жен Мидьяна и их детей; и весь их скот, и все их достояние, и все их богатство победной добычей сделали» (Бамидбор, 31: 9). Моше разгневался и сказал им: «Вы в живых оставили всех женщин?! Ведь они были для сынов Израиля — по слову Билама — побуждением к неверности Г‑споду… и был мор в общине Г‑сподней!» (там же, стихи 15–16). То есть это были те самые женщины, которые соблазнили сынов Израиля заниматься идолопоклонством, и теперь они снова приблизились к стану Израиля!
Как мы видим, у Моше были все основания гневаться. Однако, говорит Раши, гнев заставил его забыть о законах погружения посуды, которым он сам обучал Элазара, и, следовательно, у того не было иного выбора, чем самому обучать евреев этим законам. Раши добавляет: подобное произошло с Моше не в первый раз. Все знают историю мей мерива («вод раздора»). Б‑г повелел Моше поговорить со скалой, чтобы она дала воду, а Моше вместо этого ударил скалу. Раши говорит, что там произошло то же самое: Моше разгневался на сынов Израиля и поэтому «ударил камень». Гнев привел его к ошибке…
Каждую Субботу после чтения недельной главы Торы в синагогах читают Ѓафтору — отрывок из книг Пророков. У ашкеназов и сефардов есть различные обычаи: иногда у ашкеназов Ѓафтора короче, чем у сефардов, а иногда это вообще совершенно другая Ѓафтора. У хасидов Хабада тоже есть свои обычаи, что именно читать.
Любавичского Ребе каждую Субботу вызывали к чтению Ѓафторы. Однажды он прочитал не ту, которую следовало, но, конечно, ни одному из хасидов даже не пришло в голову сказать Ребе об этом.
В те времена было принято, что руководство иешивы раз в месяц приходило к Ребе с докладом о студентах иешивы. В очередной их приход, вскоре после описанного случая, Ребе спросил, почему никто не поправил его в Субботу, когда он читал Ѓафтору. Один из присутствующих ответил: «Среди хасидов никто еще не слышал о таком, чтобы исправляли Ребе. Ребе всегда делает то, что должно быть».
— Разве можно так говорить? — спросил Ребе. — Ведь даже Моше-рабейну ошибался!
— О Моше-рабейну сказано, что он ошибся, потому что гневался, — ответил один из хасидов. — Как сказано: «Дошел Моше до гнева — дошел и до ошибки!» Но Ребе ведь не гневался…
Неизвестно почему евреи так любят исправлять друг друга. Многие только и ждут, чтобы поймать другого на ошибке или неточности, чтобы они могли их исправить. В каждой синагоге найдутся те, кто хотел бы «исправить кантора», при этом уровень их знаний не имеет особого значения… Все всегда хотят исправлять друг друга и комментировать, и аргументировать, и доказать, что они знают лучше. И, кстати, возраст здесь тоже не имеет значения, подобное поведение может проявляться и у детей, и у взрослых. Вероятно, эта «еврейская болезнь» является заразной!
Проблема в том, что когда человек в первый раз в жизни входит в синагогу, часто его ожидает кто-то, кто подойдет к нему показать, что он в чем-то ошибается. И случается, что, покраснев от стыда, этот человек дважды подумает, прежде чем он запланирует свой следующий визит. Ведь никто не хочет оказаться в ситуации, когда все поймут, что он не знает элементарных вещей в иудаизме (по крайней мере, никому не нравится, когда это видно).
Если вы хотите что-то исправить, подождите до конца молитвы, пригласите его к себе домой на Субботу… А когда он увидит и почувствует, что вы действительно дружески относитесь к нему, тогда вы также можете начать заботиться о его духовности и осторожно дать ему понять, что надо вести себя иначе. А если наброситься на него в синагоге и пристыдить перед всеми молящимися, то это, к сожалению, только оттолкнет еврея от иудаизма.
Когда еврей вошел в синагогу, подойдите к нему, скажите: «Шолом алейхем!», тепло и сердечно приветствуя нового члена общины. Посадите его рядом с собой, спросите, как он поживает, предложите ему Сидур, помогите аккуратно завернуться в талес… Пусть у него возникнет ощущение, что теперь он ваш личный гость, и что для вас сейчас нет ничего в мире важнее него. Пусть он почувствует, что то, что он пришел в синагогу, — это самая большая честь, которую он мог оказать вам. Познакомьте его с другими евреями в синагоге. И тогда есть шанс, что он придет снова, и потом этот еврей, его еврейское поведение будет записано вам в заслугу.