На днях мой хороший знакомый, раввин Ави Бейдерман, посланник Любавичского Ребе в Вене, поведал мне необычную историю, которой я хочу сегодня поделиться с вами. Вот что он рассказал:
— 23 тейвеса 5779 года (31 декабря 2018 г.) мне позвонил посланник Хабада в Канаде раввин Зуша Зильберштейн и сказал: «Сегодня мне передали письмо, написанное одной женщиной из нашей общины, в котором она рассказывала, что умер ее сосед, еврей, переживший Холокост, и у него нет в Канаде родственников, которые могли бы позаботиться о его захоронении по еврейской традиции. Она была единственной еврейкой в его окружении, и поэтому взяла на себя инициативу обеспечить ему еврейские похороны. К сожалению, медсестра, которая ухаживала за ним в последние дни его жизни, утверждала, что он сменил веру, и категорически выступила против этого. Женщина писала: «Я точно знаю, что он был подлинным евреем, всем сердцем и душой преданным Б‑гу. Но после возражения медсестры и в отсутствие родственников, готовых написать, что они хотели бы сделать погребение на еврейском кладбище, ему грозит гражданское захоронение. Мне известно, что у этого еврея есть две родственницы, которые могли бы подписать такой документ: одна живет в Австрии, а другая во Франции. Я пыталась как-то связаться с ними, но безуспешно. Поэтому я пишу вам. Может быть, у вас появится идея, как помочь этому человеку. Если до завтрашнего вечера мы не найдем никакого решения, я сдаюсь». Прочитав это письмо, — продолжал р. Зуша, — я решил позвонить тебе. Возможно, ты, как посланник Хабада в Вене, сможешь связаться с этой родственницей».
Конечно, я был рад выполнить святую миссию и сразу же попытался связаться с родственницей умершего, однако это оказалось совсем непросто. Я позвонил по указанному мне номеру, но телефон не отвечал. Весь вечер и на следующее утро я пытался дозвониться, но ответа не было. Я понял, что если так продолжится, то будет слишком поздно. Тогда я пошел по указанному мне адресу, в надежде встретиться с этой женщиной лицом к лицу. Первого января многие люди уезжают на отдых, но все-таки я должен был попытаться встретиться с ней ради ее умершего родственника.
Дом, в котором жила старушка, представлял собой огромное многоквартирное здание. Я довольно долго ждал внизу у дверей просто для того, чтобы попасть внутрь. Я нашел нужную квартиру и постучал в дверь, но мне никто не открыл. Несмотря на густонаселенность огромного дома, на лестнице и в подъезде не было ни души. Я почти сдался и пошел к выходу. И тут я увидел, как какая-то пожилая женщина медленно поднимается вверх по лестнице. Я подошел к ней и спросил: «Вы знаете госпожу Хельман?» — «Да, — ответила она. — Это я. А что вы хотели?». Я рассказал, что послужило причиной моего прихода к ней. Вдруг она побледнела, все ее тело задрожало, и она не могла произнести ни слова. После того, как женщина успокоилась и пригласила меня к себе в квартиру, она взволнованно рассказала мне, что случилось с ней в тот день. Оказалось, что как раз сегодня она вспоминала своего кузена, живущего в Канаде, и задумалась о его судьбе! А вернувшись домой, услышала от меня, что он умер и нужно ее согласие на его захоронение по еврейской традиции. «Это просто чудо! — говорила она по-прежнему со слезами в голосе. — Естественным путем у нас не было никакого шанса встретиться. Всю прошедшую неделю я была на отдыхе, а значит, не отвечала на звонки и бо́льшую часть дня не находилась дома. Электронной почты у меня вообще нет, так что получается, что со мной очень трудно связаться. Сегодня я вышла из дома рано утром. Совершенно случайно я вспомнила, что забыла зонтик. Так что я вернулась домой только на минуту, чтобы взять зонтик и уйти… И в этот момент мы встретились!..»
После того, как она оправилась от потрясения, мы пошли вместе в «Бейс-Хабад» и в течение нескольких часов оформили все необходимые документы. И только тогда, когда г‑жа Хельман была уверена, что все в порядке и больше никаких проблем не возникнет, она отправилась по своим делам, но не раньше, чем взяла с меня обещание держать ее в курсе того, как будет продвигаться дело с захоронением ее двоюродного брата.
Прошло несколько дней, но по каким-то причинам похороны немного задерживались. Все эти дни пожилая женщина звонила мне, чтобы узнать, как обстоят дела с захоронением ее кузена. В какой-то момент, после нескольких дней ожидания без какого-либо продвижения вперед, она сказала мне: «Ладно, мы сделали все, что от нас зависело». Я ответил ей: «Есть еще одна вещь, которую вы можете сделать для поднятия души умершего. Зажигайте субботние свечи». — «Я сама тоже уже думала об этом, — сказала г‑жа Хельман. — Объясните мне, как нужно исполнять эту заповедь».
Одна вещь особенно поразила меня в этой истории, — завершил свой рассказа раввин Бейдерман из Вены. — В какой-то момент нашего общения женщина попыталась выяснить, какое отношение имею я к этой истории, и спросила меня, знаю ли я покойника. Я сказал ей, что не знаком с ним. «Тогда определенно тот, кто позвонил вам из Канады, знает умершего?» — сказала она. «По правде сказать, тоже нет», — ответил я. Затем, немного поразмыслив, она подвела итог того, что произошло: «Итак, посланник Хабада — раввин из Монреаля, не был знаком с покойным, и вы — посланник Хабада в Вене не были знакомы с раввином из Монреаля, и я не была знакома с вами, но Небеса познакомили нас для того, чтобы этот одинокий еврей удостоился еврейского погребения!»
Надо заметить, что она забыла упомянуть еще одного человека — Любавичского Ребе. Если бы не великая революция, которую он совершил в этом мире с помощью своих посланников, все это вообще не могло бы произойти…
* * *
В нашей сегодняшней недельной главе «Трумо» Тора начинает рассказ о строительстве Мишкана и создании его внутреннего убранства. И первым предметом, который Всевышний повелевает изготовить, является Ковчег завета, где хранились Скрижали: «И отлей для него четыре золотых кольца, и прикрепи к четырем его углам… два кольца из них на одной его стороне, а два кольца на другой его стороне. И сделай шесты из дерева шитим, и покрой их золотом. И вложи шесты в кольца на сторонах ковчега, чтобы носить ковчег на них» (Шмойс, 25: 12–14). С помощью эти шестов коѓены переносили Ковчег на своих плечах. И Тора решительно приказывает: «В кольцах ковчега будут шесты; не должны отниматься от него» (там же, стих 15). Это означает, что Ковчег всегда должен был быть готовым к выносу. В небольшом пространстве Святая святых, где стоял только золотой Ковчег, он должен был быть прикреплен к шестам, с помощью которых его несли по дорогам.
Данное требование вызывает удивление комментаторов: следует помнить, что был период, когда Ковчег стоял в Мишкане двадцать лет подряд, не двигаясь с места. Кроме того, в Первом Храме Ковчег стоял на своем месте почти четыре столетия, пока перед разрушением его не спрятали в недрах земли. Почему он должен был стоять там все эти годы на шестах и быть готовым к переносу? Что скрывается за этим бескомпромиссным приказом?
Автор книги «Сефер ѓаХинух» решает проблему просто: Ковчег был фактически центром Мишкана и Храма. Посредством него Б‑жественное присутствие пребывало в мире, Моше и первосвященник общались с Б‑гом. Поэтому сынам Израиля было наказано позаботиться о том, чтобы он никогда не пострадал. Внезапно враги могут нагрянуть в Иерусалим. Тогда коѓены начнут в спешке вставлять шесты в кольца Ковчега, и, не дай Б‑г, те могут выпасть из их рук. Поэтому было приказано никогда не отсоединять его от шестов для переноски, и таким образом быть готовыми к быстрой эвакуации в чрезвычайных ситуациях. Это простое и правильное объяснение, но им трудно довольствоваться. На что это похоже? На то, как если бы человек купил произведение искусства за пятьдесят миллионов долларов и оставил его в коробке, в которой оно было упаковано, чтобы спасти его в случае возникновения опасности… Произведение искусства предназначено для украшения и прославления дома, что может состояться только тогда, когда оно стоит или висит на видном месте без каких-либо упаковок.
Любавичский Ребе находит в этой мицве великое учение о жизни, которое касается каждого из нас. Ковчег завета, который стоял в Святая святых, — это образец для каждого еврея. В Ковчеге находились Скрижали и Свиток Торы, которые стояли внутри, символизируя еврея, который изучает Тору и соблюдает заповеди. И здесь Г‑сподь повелевает, что Тора должна быть готова к распространению наружу. Запрещено оставлять ее в стенах Святая святых, но каждый должен быть послом иудаизма, чтобы передавать послания другим. Это не сложно, достаточно просто открыть глаза на то, что происходит вокруг вас. У друга, не дай Б‑г, случилась беда в семье — поинтересуйтесь, что произошло, предложите проверить мезузы в его доме. Может, у него вообще нет мезуз, и это даст ему возможность исполнить важную заповедь. Вы были на уроке и услышали что-то интересное — поделитесь этим с другим человеком, которого вы встретили. Вы не должны быть гением, просто заботливым человеком. Любавичский Ребе любил повторять, что если кто-то знает букву бейс (вторую в алфавите), а его друг знает только алеф (первую букву), выучивший бейс обязан поделиться своими знаниями. То есть, мы должны соединить Тору с «шестами для переноса» и стать ее распространителями в этом мире.