Мой друг раввин Залман Вышецкий, посланник Хабада в городе Базель, рассказал мне удивительную историю о своей бабушке Хаше и своем дяде р. Шломо Вышецком, да будет благословенна память о нем.
Однажды в Субботу утром Шлойме, которому было тогда всего девять лет, шел со своей мамой Хашей в школу в городе Черновцы. Они были очень напряжены и встревожены, так как знали, что это не обычный учебный день — сегодня итоговая контрольная работа, и будет совсем не просто избежать осквернения Субботы. По пути они встретили отца — реб Моше Вышецкого. Он заметил напряжение на их лицах, посмотрел прямо на свою супругу и сказал: «Делай, как ты понимаешь!» Мама кивнула, и они продолжили свой путь.
Была холодная зима, дороги утопали в грязи от тающего снега, тротуары разбиты, везде глубокие лужи, идти нужно было осторожно и быстро. Неожиданно, без всякого предупреждения, мать толкнула сына в одну из холодных грязных луж. Маленький Шлойме упал и стал мокрым и грязным с головы до ног. «Я почувствовал, что та же рука, что толкнула меня в грязь, схватила меня за пальто и подняла. Я все понял», — рассказывал потом Шлойме. Он не спрашивал, мама ничего не говорила.
В школе их встретили с тревогой: «Что случилось с мальчиком? Как он так упал? Поспешите домой, ребенок может простудиться». В то же время мама пыталась настаивать: «Может, мы все равно останемся, ведь контрольная…» Но администрация школы не пошла на риск и отправила их домой. И снова они шли молча, не выражая внешне никакой радости или, по крайней мере, снятия напряжения. Ребенок, мокрый до мозга костей, и мать — непоколебима до мозга костей.
Когда они вернулись домой, известный хасид р. Мендель Футерфас, много лет отсидевший в сталинских лагерях, спросил у Хаши: «Как у тебя хватило смелости толкнуть ребенка?» Она ответила: «Мой отец, реб Шломо Раскин, был простым хасидом, таким, кого принято называть а хсидишер балабос (дословно — «хасидский домохозяин»; имеется в виду человек, который не исполняет какие-то специфически религиозные функции в еврейской общине, а занимается бизнесом, ремеслом и т. д., но при этом ревностно исполняет заповеди Торы). В месяце тишрей 5688 года (осенью 1927 г.), последнем тишрее, в котором шестой Любавичский Ребе, рабби Йосеф-Ицхок Шнеерсон был в России, многие хасиды рискнули и поехали провести праздники к Ребе в Ленинград. Реб Шломо был из тех, кто сомневался и боялся ехать к Ребе. Ведь было ясно, что «над тобой — око зоркое и ухо чуткое, а все поступки твои записываются в книгу» («Пиркей овойс», 2: 1), то есть, ОГПУ будет следить за всеми, кто там будет. Но мой дед, реб Бенцион Раскин, приказал своим сыновьям уважить отца и рискнуть поехать к Ребе. Мой отец поехал и провел весь месяц тишрей 5688 года в Ленинграде. Он вернулся простуженным и очень слабым, и когда мы попросили его рассказать нам, что было у Ребе, он просто сказал: «Мне нечего рассказать. Была ужасная толкотня, я почти ничего не слышал, а то, что я слышал, не совсем понимал». Но вдруг он взял Хумаш, залез на стол, начал танцевать и сказал: «Вот, это я видел, так Ребе танцевал на Симхос-Тойре». И, продолжая танцевать, добавил: «Да, я помню еще одну вещь, Ребе кричал: «В воспитании детей надо идти до месирус нефеш — до самопожертвования!» Этот танец и эти слова моего отца предстали перед моими глазами сегодня утром, когда мы подходили к школе, и я толкнула своего сына, названного в честь моего отца, в эту лужу — ведь Ребе сказал, что «надо идти до самопожертвования»…
* * *
Через неделю с небольшим мы будем отмечать Песах — праздник, который символизирует Исход из Египта. В начале главы «Воэйро» в Книге Шмойс, где Тора рассказывает о том, что предшествовало выходу евреев из рабства на свободу, говорится об обещании Всевышнего: «И приведу вас на землю, о которой Я в клятве поднял руку Мою, чтобы дать ее Авраѓаму, Ицхоку и Яакову; и Я дам ее вам в наследие» (Шмойс, 6: 8). Б‑г клянется, что отдаст Землю Израиля каждому еврею в качестве «наследия» — наследства. Следовательно, каждый еврей имеет право собственности на Землю обетованную. Любавичский Ребе всегда подчеркивает, что эта земля принадлежит не только живущим там израильтянам, но и каждому еврею. И даже тот еврей, чья нога никогда не ступала на нее, имеет право говорить и выражать свое мнение об этой земле, ибо она принадлежит ему в той же мере, что и какому-нибудь сабре, который родился в Тель-Авиве.
Слово мойрошо («наследие») появляется еще только один раз в Пятикнижии и в совершенно другом контексте. Все мы знаем этот стих: «Тойро циво лону Мойше мойрошо кеѓилас Яаков — Учение, которое заповедал нам Моше, [есть] наследие общины Яакова» (Дворим, 33: 4). В каждом еврейском детском саду поют этот стих, каждый еврейский ребенок знает его.
Почему маленькие дети учат этот стих? Талмуд (трактат «Сукка», 42а) говорит: «Пусть маленького ребенка, который только начинает говорить, отец научит Торе. Какой Торе? Рабби Ѓамнуна сказал: «Учение, которое заповедал нам Моше, — наследие общины Яакова». Что настолько важно в этом стихе, что это должен быть первый стих, которому учат ребенка? Ответ — мойрошо, «наследие». Мы учим каждого еврейского ребенка, что Тора — его наследство, что он владеет Торой, как и любой другой еврей. Мы хотим привить ему с раннего детства понимание, что Тора принадлежит не только раввинам или религиозным людям, но принадлежит и ему в той же мере, что и самому Моше-рабейну.
Итак, у нас есть два дара — два наследства, которые Б‑г дал нам: Тора и Святая земля. Но если более глубоко посмотреть на это, то обнаруживается кое-что интересное и даже причиняющее душевную боль. Оба наследства были даны почти в одно и то же время. Однако «наследие» Торы есть почти у каждого еврея. Даже те, кто не соблюдают ее законы, все же имеют какую-то связь с Торой и исполняют некоторые заповеди. Будь то, например, обрезание, которое было сделано ему или его сыну, или, не дай Б‑г, шива (траур по умершему близкому родственнику) и чтение Кадиша. Почти каждый еврей в мире когда-либо приходил на Седер и ел кусочек мацы. Есть евреи, которые праздновали бар-мицву или однажды зажигали ханукальные свечи… Практически каждый еврей имеет отношение к этому «наследию». В то время как со вторым, с Землей Израиля, произошло прямо противоположное: большинство евреев в течение многих поколений фактически не связаны с ней. Бо́льшая часть еврейского народа не жила в стране и даже не посещала ее, были периоды, когда здесь проживало всего несколько сот еврейских семей. Когда Рамбам (рабби Моше бен Маймон) в 1165 г. приехал на Святую землю, то очень быстро понял, что здесь проживает очень мало евреев, и он переселился в Египет, где была процветающая и многочисленная еврейская община. А когда век спустя там оказался Рамбан (рабби Моше бен Нахман), он встретил в Иерусалиме всего двух евреев! Исследуя все больше и больше историю Земли Израиля, мы обнаруживаем, что количество евреев в ней в течение двух тысяч лет изгнания было очень небольшим — настолько, что историки усиленно работают, чтобы доказать, что еврейское присутствие здесь никогда не прерывалось. Даже во времена Второго Храма большая и зажиточная еврейская община находилась в Египте, где проживало около миллиона евреев. И до этого, во время возвращения в Сион, когда Эзра вернулся на Святую землю, чтобы построить Второй Храм, вместе с ним поднялись всего 42 тысячи евреев, а полмиллиона сынов Израиля остались в Вавилоне.
Даже сегодня, когда уже можно беспрепятственно переселиться в Израиль, — купить билет на самолет и через несколько часов полета приземлиться на Земле обетованной, — большинство евреев все еще живет в диаспоре. Только двадцать процентов американских евреев посетили Израиль как туристы. Поэтому возникает вопрос: почему судьба первого наследия — Торы — сложилась столь удачно, что каждый еврей имеет с ним связь, чего нельзя сказать о наследовании Святой земли?
Какова была реакция сынов Израиля, когда Моше-рабейну пришел и сказал, что Б‑г хочет дать им Тору? Все с энтузиазмом ответили: «Все, что изрек Г‑сподь исполним и будем слушать» (Шмойс, 24: 7). Никто не сказал: «А что в ней написано? А сколько она стоит?» — без лишних вопросов приняли то, что дал Всевышний. С другой стороны, как отреагировал народ, когда Моше сообщил, что они собираются вступить в Землю Израиля? Они оказались не готовы и сказали: «Мы должны послать разведчиков и проверить, хороша она или нет». Может быть, мы отложим это? Сейчас не подходящее время, жарко, опасно, там недостаток воды… Евреи привели множество разных отговорок. Отношение первого поколения, получившего эти два дара, передалось их детям и всем последующим поколениям. И по сей день Тора принимается с энтузиазмом, а Земля обетованная — со скептицизмом…
Чему нас это может научить? В последние несколько дней я беседовал с некоторыми из новых студентов Еврейского университета общины Хабад в Одессе о заповеди есть мацу на Песах. Я услышал, как один студент сказал: «Я люблю мацу», а другой возразил: «Нет, маца — это нехорошо». Я спросил у него: «Откуда ты знаешь?» Он ответил: «Мама говорит, что у нее от мацы болит живот». На детей самое большое влияние оказывает отношение родителей. Заповеди, которые вы любите и исполняете с радостью, с большей вероятностью будут любимы и вашими детьми. А заповеди, которые вы исполняете с кислым выражением лица, ваши дети, скорее всего, вообще не будут соблюдать.
…Несколько лет назад было опубликовано видео, на котором один еврей подходит к Ребе при раздаче долларов и просит благословения для своего трехлетнего сына, чтобы тот вырос хасидом и знатоком Торы. Ребе сказал ему: «Ты можешь сделать это сам: если ты будешь таким, то и он станет таким!» Такого подхода стоит придерживаться во всех важных жизненных вопросах!