После провозглашения Государства Израиль американская компания «Форд» заявила, что откроет на его территории завод по сборке автомобилей ее конструкции. Расчеты делались на то, что новая страна представляла собой отличный рынок для сбыта автомобилей, которые были необходимы армии и полиции, промышленности и сельскому хозяйству, правительству и частным лицам. Это была прекрасная возможность для развития бизнеса. Но когда новость распространилась по миру, Лига арабских государств, проводившая политику бойкота Израиля, заявила, что, если «Форд» создаст завод в Израиле, во всех арабских странах будет введен полный запрет на продажу автомобилей их марки. Угроза сработала — компания сдалась и отменила план создания завода в Израиле. Это событие стало серьезным ударом по молодому государству. Все понимали, что если «Форд» уступил давлению арабов, то и все крупные компании последуют его примеру и не будут вести бизнес в Израиле.
Однако по иронии судьбы арабский бойкот в некотором роде поспособствовал развитию автомобильной промышленности в Израиле.
В те дни в Европе жил богатый еврейский бизнесмен Эфраим Илин. Еще в 20‑е годы он связал свою судьбу с Эрец-Исроэль; был активистом «Бейтара», членом «Эцеля». После окончания Второй мировой войны Илин жил в Италии, где занимался торговлей хлопком и разбогател. Во время Войны за независимость он помогал в контрабанде оружия в Израиль: купил и снарядил несколько торговых судов для перевозки оружия, а также закупил груз прикрытия — мешки с овощами — для его маскировки. Когда «Нора», одно из этих судов, прибыла 1 апреля 1948 года в порт Тель-Авива, члены «Пальмаха», разгружая оружие, целовали его от радости. Это оружие позволило прорваться в Иерусалим.
После того, как «Форд» отказался от своего намерения создать завод по производству автомобилей в Израиле, вице-президент американской автомобильной компании «Кайзер-Фрейзер», которая владела автомобильным заводом в Нидерландах и планировала основать такой же завод в Греции, связался с Эфраимом Илиным, чтобы привлечь его к строительству такого завода в Израиле. Для этой цели нужно было инвестировать 2,5 миллиона долларов. «Кайзер-Фрейзер» готова была предоставить полмиллиона долларов, а Илин пообещал привлечь два миллиона от инвесторов. Он был уверен, что это будет легко, ведь многие должны были понимать, что это прекрасная возможность для отличных инвестиций. Когда пришло время подписывать контракт, у него не было ни одного инвестора, и он должен был сам инвестировать два миллиона долларов из своего частного капитала — огромную сумму!
В Нью-Йорке перед подписанием контракта Эфраим никак не мог заснуть. Он знал, что хочет заключить эту сделку, но у него не хватало смелости сделать это. Лежа на кровати, он вспомнил главное событие своего детства. Он родился в Харькове, в семье с хабадскими корнями. Когда произошла большевистская революция, Эфраим был маленьким мальчиком. Его отец решил, пока не будет слишком поздно, отправить своего сына в Эрец-Исроэль. Сам отец не хотел оставлять свой налаженный бизнес и уезжать, но он знал, что будущее его сына не в этой стране. Однако мать не согласилась отпустить сына и заявила: «Либо все уезжают вместе, либо никто не едет!» — она не позволит своему сыну поехать в одиночку в чужую страну. Тогда отец обратился за советом к раввину, и тот велел ему оставить все и отправиться в Эрец-Исроэль, что они и сделали. И теперь, мучаясь сомнениями, Эфраим решил, что сделает то же, что и его отец — попросит совета у Ребе.
Шел 5710 (1950) год, Шестой Любавичский Ребе, рабби Йосеф-Ицхок Шнеерсон, покинул этот мир, а его зять, рабби Менахем-Мендел, еще не принял на себя несиюс — звание Ребе. Эфраим обратился к раввину Пини Альтгойзу, человеку, которого он очень любил и уважал, и попросил договориться о встрече с Ребе. С первых минут аудиенции Илин почувствовал, что стоит перед гигантом духа. Ребе говорил с ним на трех языках: русском, французском и иврите. Сначала Ребе поинтересовался его жизнью, желая поподробнее узнать о тех днях, когда он сражался в рядах «Эцеля», его участии в покупке оружия и т. д. Ребе хотел знать все.
Затем Ребе перешел к вопросу, ради которого пришел его посетитель. Эфраим рассказал об автомобильном заводе, который он хотел создать. Ребе сказал ему, что каждый автомобиль состоит из 30 тысячи деталей, но это не значит, что для его создания должны быть 30 тысяч производств, но три тысячи точно придется запустить. То есть, Ребе объяснил, что для производства автомобилей необходимо намного больше, чем один завод. Это станет основой для развития промышленности в Израиле и значительно укрепит экономику молодого государства. Ребе сказал, что в течение своей жизни Эфраим видел много взлетов и падений, но Всевышний всегда был на его стороне. Поэтому он посоветовал ему подписать контракт и инвестировать в него свои деньги. А затем Ребе добавил, что даже если, не дай Б‑г, это не будет работать так, как он предполагал, все-таки он будет среди евреев и найдет способ устоять на ногах… Шестьдесят лет спустя Эфраим Илин рассказывал, что больше, чем то, что сказал ему Ребе, он вспоминает чувство, которое он испытывал на аудиенции. Ребе внушил ему ощущение спокойствия и душевного равновесия, дал ему уверенность и силу, чтобы подписать соглашение, и он действительно это сделал. Следуя совету Любавичского Ребе, Эфраим стал одним из основателей автосборочного завода «Кайзер-Илин», который, дав толчок развитию израильской промышленности, имел огромный успех. За двадцать лет своего существования, в 1950–60‑х годах, завод произвел около 60 тысяч автомобилей, 60 процентов из которых были проданы за границу…
Эфраим Илин проявил безграничное доверие праведнику — руководителю поколения. Это чувство совершенно не было свойственно Койраху, историю бунта и гибели которого мы читаем в нашей сегодняшней недельной главе, носящей его имя. Койрах пришел к Моше-рабейну с претензиями: «Премного для вас, ибо вся община, все они святы, и среди них Г‑сподь. И почему возноситесь вы над обществом Г‑сподним?!» (Бамидбор, 16: 3). Раши в своем комментарии пишет: «Не вы одни слышали на Синае: «Я — Г‑сподь, Б‑г твой». Вся община слышала». То есть, Койрах утверждает: «Мы все слышали Десять заповедей из уст Всевышнего. Почему же вы властвуете над нами?!» Это единственное высказывание Койраха в нашей сегодняшней недельной главе. Затем мы слышим, как Моше спорит с Датаном и Авирамом о том, что утверждали они, а Койраха мы больше не слышим.
По правде сказать, эта претензия Койраха была проявлением наглости. Ведь в какой-то степени можно считать, что именно Моше-рабейну инициировал всю идею дарования Торы. Когда Б‑г открылся ему в горящем кусте терновника и попросил отправиться в Египет, чтобы освободить народ Израиля, Моше сказал: «Но они не поверят мне и не послушают моего голоса» (Шмойс, 4: 1). И поэтому Всевышний заверил его: «Ведь Я буду с тобой, а это тебе знак, что Я послал тебя: когда выведешь народ из Египта, служить будете Б‑гу на этой горе» (Шмойс, 3: 12). Раши в своем комментарии на этот стих говорит: «То, что ты успешно выполнишь порученное тебе, будет «тебе знаком» относительно другого обетования, которое Я даю тебе: когда ты выведешь их из Египта, вы будете служить Мне на этой горе, на которой вы примете Тору, — это и есть заслуга, которая стоит за Израиль, хранит его и защищает».
И Рамбам добавляет: «Во время Синайского откровения, когда наши собственные глаза видели, а не чужие, и наши собственные уши слышали, а не другой пересказал нам, тот огонь и те голоса, и языки пламени. И Моше подходил к туманному облаку, и голос говорил с ним. И мы слышали: «Моше, Моше! Иди, скажи им так и так» (Рамбам, «Мишне-Тора», «Законы основ Торы», 8: 2). На горе Синай весь народ Израиля слышал, как Б‑г говорил с Моше, то есть Он позволил слушать разговор между Ним и Моше. И это одна из причин, по которой Десять заповедей даны в виде повелительной формы глаголов в единственном числе («помни…», «чти…», «не произноси…», «не убий!» и т. д.).
И точно так же в мидраше говорится, что после греха золотого тельца Моше, защищая народ Израиля, сказал Б‑гу: «Когда Ты давал заповеди, не сказал «Я — Г‑сподь, Б‑г ваш», а сказал «Я — Г‑сподь, Б‑г твой». Мне сказал, так что я согрешил» («Бамидбор рабо», 21: 33).
Итак, Моше был столь добр, что позволил народу Израиля слушать разговор между ним и Всемогущим. И тут неожиданно приходит Койрах и переворачивает все вверх дном, заявляя Моше, что все равны. Это похоже на неблагодарного гостя, который после долгого пребывания, когда все были к нему добры, начинает вести себя как хозяин!
Но давайте подумаем, откуда взялась эта идея. Кто уже говорил нечто подобное раньше? Аналогичное заявление было сделано в конце недельной главы «Беѓаалойсхо». Мирьям, обнаружив, что Моше отдалился от своей жены, сказала об этом их брату Аѓарону, и тогда Тора пишет: «И сказали они: «Разве только с Моше говорил Г‑сподь? Ведь также и с нами Он говорил!» (Бамидбор, 12: 2). Правда, это была претензия к Небесам, и Мирьям действовала из лучших побуждений: она просто хотела, чтобы Моше вернулся к Ципоре… Но как только высказываются такие претензии, ими питаются «плохие ученики», и, в конце концов, появляется Койрах. Так происходит всегда: начинается с одного слова презрения к тому или иному авторитету, якобы справедливой критики, но это делается в наглой форме, и тогда другие уже позволяют себе идти дальше… Слышали про «эффект бабочки»?
И это также объясняет, почему Б‑г так резко отреагировал и наказал Мирьям проказой. Но ведь очевидно, что она хотела, чтобы Моше жил со своей женой, которая продолжала бы рожать ему детей. Зачем же надо было ее наказывать?! Но когда мы читаем о бунте Койраха, то понимаем, почему Всевышний так поступил. Хотя Мирьям действительно хотела добра своему брату, в ее словах были посеяны зерна, взошедшие в утверждении Койраха: «На Синае все слышали…». Можно сказать, что в нашей недельной главе нет ответа на заявление Койраха, потому что ответ уже был дан в главе «Беѓаалойсхо». Г‑сподь ответил: «Если есть у вас пророк, то Я, Г‑сподь, в видении ему являю Себя, во сне говорю ему. Не так раб Мой, Моше. Во всем доме Моем доверенный он. Устами к устам говорю Я ему, и явственно, а не загадками, и облик Г‑сподень он зрит» (Бамидбор, 12: 6–8). Поэтому Койрах должен был знать, что, хотя он тоже слышал Десять заповедей на горе Синай, он и близко не стоит к той ступени, на которую Всевышний возвел Моше. Койрах ничему не научился и предъявил те же претензии, за что и получил жестокое наказание, которое мы все помним…
На этот четверг выпало 3 тамуза — ѓилула Любавичского Ребе, рабби Менахема-Мендела Шнеерсона. В эти дни мы должны укрепить нашу веру в цадика — главу поколения. Одним из замечательных обычаев Ребе было то, что все сорок лет своего пребывания во главе еврейского народа он посещал могилу своего тестя, предыдущего Ребе, рабби Йосефа-Ицхока, и стоял там на протяжении многих часов, читая письма, которые присылали евреи с просьбами помолиться за них. В последние годы жизни Ребе поднимался туда более ста раз в год! Сегодня мы также призываем Ребе подняться на могилу своего тестя и помолиться там. Мы должны написать письма с просьбами о благословении и передать хорошие вести на оѓель — по факсу или по электронной почте, если мы не можем прийти туда лично. Но прежде всего — продолжить святую работу Ребе по приближению другого еврея к иудаизму. И тогда мы станем инструментами для исполнения всех благословений и спасений, в которых Ребе проявит свое влияние в материальном и духовном мирах!