Несколько лет назад во время моего визита в Вену посланник Любавичского Ребе в этом городе раввин Яаков Бейдерман устроил мне экскурсию по учреждениям, которые он основал. При посещении большой еврейской школы он рассказал мне потрясающую историю, которой я хотел бы поделиться с вами, уважаемые читатели.
В начале своей деятельности рав Бейдерман основал совсем маленькую школу и постепенно начал ее расширять. Он снимал одну квартиру за другой, но места все время не хватало. Все больше и больше родителей обращалось к нему с просьбой записать своих детей в школу, но приходилось им отказывать! В то время он познакомился с предпринимателем, общественным деятелем и филантропом Рональдом Лаудером, который был тогда послом США в Австрии, а впоследствии стал президентом Всемирного еврейского конгресса. Раввин Бейдерман рассказал ему о ситуации, и посол ответил: «Я буду финансировать строительство большого школьного комплекса, сколько бы оно ни стоило. Но здание должно быть в центре города, чтобы каждый, кто приезжает в Вену, знал это место». Они обратились к одному из самых известных архитекторов в Европе и попросили разработать проект строительства школы, хотя пока никто не знал, где она будет находиться.
В один прекрасный день архитектор позвонил раввину Бейдерману и сказал, что с ним связался служащий муниципалитета, который услышал, что он готовит проект еврейской школы. «Во втором районе Вены находится парк, который когда-то был во владении императора Франца-Иосифа, — сообщил чиновник. — На краю парка есть заброшенный участок, принадлежавший еврейской общине. Это был изолятор для детей, больных туберкулезом. Нацисты сожгли бараки вместе с их обитателями. Сегодня это место находится в полном запустении. Знайте, что это строительная площадка, принадлежащая еврейским детям».
Ошеломленный раввин Бейдерман позвонил Лаудеру, они вместе обратились к мэру, и вскоре был подписан договор об аренде этого участка на 99 лет для строительства еврейской школы. Но тут начались проблемы. Место было расположено на краю зеленой зоны, которая везде, в том числе и в Вене, считается неприкосновенной. В газетах и на телевидении развернулась кампания против предоставления евреям места в самом красивом районе Вены. В центре города были установлены палатки для сбора подписей против этого плана. Раввин Бейдерман был близок к отчаянию: есть деньги, есть место, есть ученики, жаждущие еврейского образования, — и все застопорилось. И тогда он вспомнил, что воодушевление и стремление поскорее двигаться вперед помешали ему сделать простую вещь: написать письмо Любавичскому Ребе и попросить благословения. Он оставил все, надел сюртук, препоясался гартлом и сел писать письмо Ребе…
Прошло три дня, и раввину Бейдерману позвонил еврей по имени Леон Залман, который руководил известной еврейской организацией, и сказал: «Рядом со мной сидит нееврей, он один из самых важных людей в стране, и он хочет встретиться с вами».
На следующий день в кабинет раввина Бейдермана вошел человек, который совсем не должен был там находиться. Это был г н Ханс Дикант, издатель и главный редактор известной австрийской газеты, у которой было три с половиной миллиона читателей (из семи миллионов жителей страны). Этот человек сказал: «Сорок лет назад, в 1950 х, мы опубликовали статью антисемитского характера, направленную против еврейской общины, и я до сих пор сожалею об этом. Мне уже исполнилось восемьдесят, и я не хочу так заканчивать свою жизнь. Я прошу дать мне возможность исправиться». Раввин Бейдерман потерял дар речи, он никогда не испытывал ничего подобного. Все газеты осуждали тогда Израиль за войну против ХАМАСа, и он попросил изменить эту тенденцию. Редактор пообещал и сделал это. Но через две недели он снова попросил о встрече и сказал, что, по его мнению, этого недостаточно. Что еще он может сделать для еврейского народа? Внезапно рабби Бейдерман осознал, что это было то чудо, которого он ждал. Он рассказал о территории, принадлежащей еврейским детям, которую он не может получить из-за негативных отзывов СМИ.
На следующий день у дверей дома раввина Бейдермана ждала газета с огромным заголовком: «Кто против детей?». Прошел еще день, и появился другой заголовок: «Дети и деревья должны расти вместе». Так было день за днем, неделя за неделей, пока мэр не позвонил раввину и не спросил, почему они не получают от него известий? В конце концов, все фракции муниципального совета проголосовали за план строительства еврейской школы, включая Партию зеленых. А вскоре состоялось открытие «Образовательного кампуса Лаудера», который стал одним из крупнейших центров еврейского образования в Европе…
Наша недельная глава «Вайехи» — последняя в Книге Брейшис. Она завершает целую эпоху начальной истории евреев. Мы расстаемся со светлыми днями наших праотцов и праматерей в Земле Израиля и переходим к периоду борьбы и страданий в Египте. Одна из главных тем этой главы — предсмертная просьба нашего праотца Яакова. Незадолго до своего ухода он вызывает к себе Йосефа, просит положить руку под свое бедро (в то время это была одна из форм клятвы) и умоляет его «содеять милость истинную», оказать ему последнюю услугу: «Не хорони же меня в Египте! И лягу я с моими отцами, ты вынеси меня из Египта и погреби меня в их погребальнице!» (Брейшис, 47: 29–30). Яаков просит Йосефа использовать все свое влияние наместника и позаботиться о том, чтобы перенести его тело из Египта в Пещеру патриархов в Земле Израиля. И здесь происходит очень странная вещь: в то время как Йосеф немедленно заявляет о своей готовности исполнить просьбу отца: «И сказал он: «Я сделаю по слову твоему», — Яаков не удовлетворен этим и требует, чтобы Йосеф поклялся: «И сказал он: «Поклянись мне!» И он поклялся ему» (там же, стих 31).
Но удивительно, что даже такая клятва не убеждает Яакова. Собрав все свои силы, он, больной 147 летний человек, встает с постели и кланяется Йосефу: «И поклонился Израиль к изголовию ложа…» — в знак подчинения и уважения перед ним, чтобы еще больше укрепить приверженность Йосефа выполнению миссии.
Перед нами встает огромный вопрос: разве Яаков не поверил Йосефу? Разве праведный Йосеф мог быть воспринят как человек, который не говорит правду, чьего обещания недостаточно? Почему даже клятва с возложением руки под бедро нашего праотца Яакова, где на теле запечатлен знак священного Завета, — неубедительна, и отец должен преклониться перед ним?!
Яаков боялся, что Йосеф откажется исполнить его просьбу, потому что предвидел, что именно так он поступит с самим собой! В то время как Яаков требовал, чтобы его тело отвезли в Землю Израиля и, не дай Б г, ни на мгновение не похоронили в чужой стране, Йосеф завещал обратное. Последние слова Йосефа таковы: «И клятвой связал Йосеф сынов Израиля, говоря: «Помянет, помянет Б г вас, и тогда вынесите мои кости отсюда» (Брейшис, 50: 25). Йосеф повелевает евреям, чтобы при Исходе из Египта они перенесли его останки в Землю Израиля. А что будет до этого? Последний стих книги Брейшис гласит: «И умер Йосеф стодесятилетним, и забальзамировали его, и положили его в саркофаг в Египте» (там же, стих 26). Йосеф попросил: «Оставьте меня с вами! Не переносите меня к почтенному месту захоронения, отведенному для меня в Шхеме, в Земле Израиля, но оставьте меня там, где вы будете жить! И я поднимусь вместе с вами, когда придет искупление».
Между Яаковом и Йосефом возникла острая дискуссия о роли и месте цадика — главы поколения. Йосеф считал, что такой человек должен сопровождать народ через глубины боли и пучины трудностей, должен быть похоронен в Египте, чтобы быть с евреями в стране, названной «срамным местом земли» (Брейшис, 42: 9). Так, чтобы при приближении дней великой скорби, когда кнуты египетских надсмотрщиков будут свистеть над их головами, когда новорожденные будут жестоко брошены в воды Нила, у сынов Израиля было святое место, к которому можно было бы приблизиться и ободриться. Они пойдут к гробнице Йосефа в Египте и вспомнят, что Владыка мира с ними, что Он охраняет их не только в Земле Израиля, в ярких и светлых сторонах жизни, но пребывает с ними в бедах и во всех их тяготах. Они вспомнят историю жизни Йосефа: как Провидение охраняло его от желания братьев положить конец его жизни, от искушений жены Потифара, как осветило ему путь, когда он попал в тюрьму в Египте. Они будут черпать вдохновение у Йосефа-праведника, помнить, что он никогда не отказывался от святости, а связь между евреем и Б гом перечеркивает ночь и тьму.
Яаков, с другой стороны, утверждал обратное: роль цадика — напоминать своим последователям, куда им следует идти, а не только как переживать насущные моменты. Если в Египте будет так хорошо, зачем им уходить? Если ты любимый сын, зачем тебе стремиться к переменам в своей жизни? Роль цадика — стоять на вершине святости и напоминать своим ученикам, что пребывание за пределами Святой земли — это лишь временный период на пути к полному спасению.
Йосеф не был согласен со своим отцом, и вдохновлял его на это пример матери. В то время как три праматери — Сара, Ривка и Лея — были похоронены рядом со своими мужьями в пещере Махпела в Хевроне, Рахель покоится одна «на дороге в Эфрату, то есть Бейт-Лехем» (Брейшис, 35: 19). Раши в начале нашей главы говорит, что Йосефу было очень горько за то, как поступил его отец, но Яаков объяснил ему, что это было именно то, чего хотела Рахель. Если бы они могли спросить ее, где она хочет быть похоронена, то она ответила бы: именно там, по дороге в Бейт-Лехем. Потому что такой была Рахель: она не была невезучей, как иногда может показаться из истории ее жизни. Рахель была человеком, который дарил свою удачу другим. Яаков сделал это, чтобы Рахель могла помочь своим сыновьям во время изгнания после разрушения Первого Храма. Когда изгнанники будут идти с поникшими головами, скованные железными цепями, как покорные рабы, они пройдут около Бейт-Лехема, остановятся у гробницы Рахели и будут просить о пощаде. И тогда Рахель станет умолять Всевышнего смилостивиться над ними — и Он ответит праведнице: «Удержи голос твой от рыданий и глаза твои от слез, ибо есть награда за труд твой… И возвратятся они из земли неприятельской. И есть надежда для будущности твоей… и возвратятся сыновья твои в пределы свои» (Ирмияѓу, 31: 15–16).
Именно в этом ключе Любавичский Ребе во многих своих беседах разъясняет смысл упомянутого выше стиха, завершающего Книгу Брейшис: «И умер Йосеф стодесятилетним, и забальзамировали его, и положили его в саркофаг в Египте». В отличие от общепринятого правила «и завершаем хорошо», вопреки обыкновению каждого комментатора заканчивать на оптимистической ноте надежды на искупление, Тора запечатлевает в конце первой книги смерть Йосефа, поднятие его души и погребение в Египте тела великого защитника народа Израиля. Потому что именно в этом заключается сила оставаться в изгнании. Это не конец, это — начало. Отсюда евреи черпают силы, чтобы пережить тяготы изгнания — от «саркофага в Египте», от места упокоения главы поколения в изгнании, на чужой земле. До того, как удостоятся вскоре разбудить и возродить его, и он будет среди них, во главе своего народа — когда исполнится пророчество Йосефа: «Б г непременно вспомнит о вас и поднимет вас из этой земли — в землю, о которой Он поклялся Авраѓаму, Ицхоку и Яакову» (Брейшис, 50: 25).