В дневниковых записях Любавичского Ребе на страницах, датированных праздником Суккос 5693 (1932) года, записан рассказ его тестя, предыдущего Любавичского Ребе, рабби Йосефа-Ицхока Шнеерсона, о его поездке с отцом, рабби Шоломом-Довбером, пятым Любавичским Ребе, в Вену в 5663 (1903) году:
«Во время пребывания в Вене, — рассказывал рабби Йосеф-Ицхок, — я услышал одну историю о рабби Меире из Перемышлян. Миква в его местечке находилась в очень неудобном месте — у подножия горы, на которую зимой, в гололед, казалось, совершенно невозможно было подняться, а идти в обход было очень далеко. Рабби Меир взбирался вверх и спускался вниз по горе даже зимой. Когда однажды его спросили, как ему удается проделать этот путь зимой и не упасть, он сказал: «Тот, кто привязан к верху, не падает вниз».
В чем заключается глубинный смысл этих слов? Как понять то, что когда рабби Меир идет в микву через гору, он «привязан к верху»? Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к еще одной записи в дневниках Ребе, которая была сделана два года спустя, в месяце хешвон 5695 (1934) года. Ребе пишет, что тесть рассказал ему, что в Вене ему поведали еще одну историю о рабби Меире. Однажды к нему пришел один известный гаон и задал сложный вопрос, который он не понял, читая Рамбама. Рабби Меир ответил: «Я дам вам ответ завтра». И действительно, на следующий день рабби Меир объяснил этому гаону ответ на вопрос, который он задал. Когда тот спросил его, откуда он узнал ответ этим утром, рабби Меир ответил: «Когда Меир идет в микву, он проходит по небесам. И этим утром я попросил провести меня через зал Рамбама, и обучили меня этому вопросу…»
Теперь мы совершенно иначе понимаем смысл высказывания «Когда привязаны к верху, не падают вниз». Рабби Меир не был просто «привязан к верху», он «поднялся наверх». Когда он шел по замерзшей горе, на самом деле он был «наверху»! И разве мог он упасть, находясь там?!
Наступает канун Йом-Кипура. Все мы придем в синагогу в этот самый святой день в году и будем молиться, чтобы быть «привязанными к верху», как рабби Меир. Но вопрос в том, какими мы выйдем из синагоги. Начнется ли в нас процесс изменения к лучшему, или, не дай Б‑г, мы останемся такими же, как и были?..
Тора рассказывает, что когда Яаков хотел получить благословение от Ицхока, Ривка дала ему одежду Эйсава и «шкурки козлят надела на руки его и шею» (Брейшис, 27: 16). Так он пошел к своему отцу и подал ему яства и вино. Прежде чем благословить сына, Ицхок говорит ему: «Подступи же, и поцелуй меня, сын мой» (там же, стих 26). «И подступил он [Яаков] и поцеловал его. И почуял он запах его одежд, и благословил его, и сказал: «Смотри, запах сына моего как запах поля, которое благословил Г‑сподь» (там же, стих 27). Раши в своем комментарии на этот стих спрашивает: «Но разве нет запаха более неприятного, чем от козьих кож?! Сказанное учит тебя, что вместе с Яаковом проник запах райского сада». Мидраш говорит, что в этом запахе Ицхок почувствовал достоинство даже самых далеких от веры евреев. Намек на это мудрецы находят в том, что слова бегед («одежда») и богед («предатель, вероотступник») однокоренные. Вместе с Яаковом к его отцу подступили все «предатели» народа Израиля, которые в нужный момент встали на правую сторону.
О каких предателях идет речь? Мидраш приводит несколько примеров, и один из них — Йосеф из Шиты.
Когда римляне захватили Второй Храм, они побоялись войти вовнутрь и решили найти еврея, который согласится пойти и вынести им драгоценные предметы храмовой утвари. Римляне подговорили одного еврея по имени Йосеф из Шиты зайти первым в Храм: «Они сказали ему: «Входи, и первый сосуд, который ты вынесешь, будет принадлежать тебе». Он вошел и вынес золотую Менору. Однако римляне заявили: «Такая вещь не подходит простому человеку. Войди в Храм повторно и выбери себе что-нибудь другое». То есть, они сказали Йосефу: действительно, есть между нами договор о том, что первый предмет, который ты вынесешь, принадлежит тебе, но в этом договоре внизу маленькими буквами написано: «Это касается только вещей, которые использует обычный человек, а не предметов, достойных царей». Поэтому Менора остается у нас, а ты возвращайся и вынеси другой предмет, и он будет твоим». Но Йосеф из Шиты отказался во второй раз войти в Храм…
Мидраш продолжает описывать развернувшуюся драму: «Рабби Пинхас сказал: «Они предложили ему три года освобождения от налогов, но он этого не принял, сказав: «Мне довольно того, что я рассердил Творца один раз, неужели я сделаю это во второй раз?» Разъяренные римляне приказали привязать Йосефа к верстаку и начали его распиливать. Всякий раз, когда зубья пилы вонзались в его тело, он кричал: «Горе мне, рассердившему своего Творца!» Несмотря на это ужасное наказание, Йосеф из Шиты оставался твердым в своем решении и не вошел больше в Храм. Осознав всю низменность своего поступка, он принял на себя муки, но не был готов снова возмутить Всевышнего. Душевная боль от того, что он пошел против Создателя, была гораздо сильнее физической боли, которую причинили ему мучители.
Сначала Йосеф находился на самом низком духовном уровне, согласившись вступить в пределы Храма и вынести для врагов священные храмовые сосуды, он был «предателем». Однако в момент истины он встал на правую сторону и проявил необыкновенную самоотверженность, чтобы не повторить своей ошибки.
Испорченность даже самых грешных евреев заключается не в их сущности, а во внешней среде, в недопонимании и недооценке подлинных еврейских ценностей. Однако их истинная сущность полна райского благоухания. И это достоинство нашего народа почувствовал Ицхок в то время, когда вдыхал аромат одежд Яакова. Одежда — это самая внешняя часть облика человека, однако даже у самой «внешней» части еврейского народа, у людей, предельно далеких от Торы, есть благоухающая сущность, которая проявляется в определенных ситуациях.
И все же, как произошел этот кардинальный переворот в сердце Йосефа из Шиты? Как мог человек, который был готов войти в Храм и вынести священные сосуды, человек, стоящий на самом низком духовном уровне в среде еврейского народа, внезапно согласиться страдать, чтобы снова не разгневать своего Создателя? Как в один момент предатель обрел «запах райского сада»? Одно из объяснений состоит в том, что, побывав внутри Храма, он стал «привязан к верху» — к высшим духовным мирам. Конечно, он вошел туда с худшими намерениями, но вступив в пределы Дома Всевышнего в одном состоянии, вышел оттуда в совершенно другом.
Дорогие евреи! Понятно, что мы, не дай Б‑г, не находимся в положении Йосефа из Шиты. Мы войдем в синагогу в Йом-Кипур — священный день, чтобы молиться вместе со всеми евреями. Мы войдем в пределы Дома Всевышнего, чтобы поститься и молиться вместе, но мы должны помнить, что мы обязаны выйти оттуда изменившимися. И когда мы вернемся домой на исходе Йом-Кипура, когда мы вернемся к работе на следующий день, все — родители, жена/муж, дети, соседи, друзья — увидят, что мы изменились, поднялись на одну ступень вверх в своем духовном развитии.
Я хочу пожелать каждому из нас «Легкого поста!» и «Хорошей записи!». И, что не менее важно, правильного направления движения к более еврейской жизни, более кошерной, более праведной и более счастливой! Гмар хсимо тойво! Да скрепит Всевышний Своей печатью хороший приговор о нас в Книге жизни на наступивший — добрый и сладкий — год!