Реб Йоси и Хани Серебрянские поженились более 25 лет назад, и у них долгое время не было детей. Правда, в наше время молодые пары не спешат заводить детей в первый же год брака, откладывая это на несколько лет. Но в религиозных семьях молодожены и их родственники ожидают рождения ребенка сразу же по прошествии нужного срока после свадьбы. Для Серебрянских же все пошло не так, как ожидалось. Прошел год, еще несколько лет — и ничего! Все жалели их и с самыми добрыми намерениями советовали им воспользоваться еще одной сгулой (так в еврейской традиции называются действия, которые оказывают благотворное воздействие, при том что причинно-следственные связи в происходящем неочевидны), получить еще одно благословение… Прошло девять лет, и им, наконец, удалось обнять своего первенца. Радость была просто неописуемой!
Однако пара все еще не исполнила заповедь пру урву — «плодиться и размножаться». Поэтому, когда они начали работать посланниками в Денвере, штат Колорадо, и узнали, что там есть одна из лучших клиник по лечению бесплодия, то сразу же стали ее пациентами. Длительный период анализов и проверок завершился, и доктор сообщил им, что он считает, что им надо смириться с наличием в семье только одного ребенка, добавив: «Перестаньте сходить с ума и влезать в долги!» Для многих людей это был бы не конец света, они удовлетворились бы одним ребенком, но для хасидской семьи это была очень удручающая новость.
Примерно в то же время в Мумбае произошел ужасный террористический акт, жертвами которого стали посланники Любавичского Ребе Габи и Ривка Ѓольцберги и еще три еврея. После этого во многих городах по всему миру были проведены вечера памяти. Посланник Хабада в Филадельфии раввин Шрага Шерман организовал митинг, на котором процитировал известное послание Любавичского Ребе «Утешитесь продолжением строительства». Затем он сказал: «После такого ужасного террористического нападения мы должны не только продолжить, но и преумножить нашу работу по строительству народа Израиля».
Среди участников мероприятия был доктор Майкл Гласнер, владелец клиники по лечению бесплодия. В конце вечера он подошел к раввину Шерману и сказал ему: «Они взяли пять наших, я собираюсь вернуть пять». На следующий день рабби Шрага позвонил доктору и спросил его, правильно ли он понял его слова. «Да, — ответил ему доктор, — я имел в виду именно то, что сказал».
Раввин Шерман связал чету Серебрянских с доктором, который сказал им, что готов провести лечение бесплатно, но при условии, что они дадут ему обещание: если это не сработает в первый раз, они не сдадутся и попробуют еще. Они запланировали встречу в Филадельфии на определенный вторник, но в предшествующую субботу вечером Хани Серебрянской сообщили о смерти ее матери. Она сразу же позвонила доктору, чтобы предупредить его, что все планы отменяются, так как они едут на похороны. Врач спросил ее, где они должны будут сидеть шиву (первые семь дней траура), и сказал, что попросит тамошнего врача позаботиться о них, а затем они придут к нему. Так они и сделали, а через девять месяцев у них родились здоровые и крепкие близнецы.
Когда они вернулись к врачу в Денвере, он сказал им, что иногда после рождения близнецов наступает неожиданная беременность, поэтому он предлагает им пользоваться контрацептивами. Раввин Серебрянский с удивлением посмотрел на доктора и сказал: «Вы говорите нам, что после 20 лет попыток иметь детей мы можем родить ребенка естественным образом? В течение 20 лет мы платили за это лечение, и теперь, когда Б‑г хочет дать нам ребенка бесплатно, мы скажем «нет»?!» — и у них родился еще один ребенок. Теперь в этой еврейской семье растут четверо счастливых ребятишек…
В начале недельной главы «Тойлдойс» мы читаем о бездетной семейной паре — Ицхоке и Ривке. «И молил Ицхок Г‑спода о жене своей, ибо бесплодна она» (Брейшис, 25: 21). Заметим, что это не первая пара в среде еврейского народа, которая долгое время после свадьбы не имела детей, — вспомним Авраѓама и Сару. Они и не последние супруги, столкнувшиеся с проблемой бесплодия, — примером тому служат Яаков и Рахель, а также Хана, мать пророка Шмуэля. Но в истории Ицхока и Ривки есть нечто особенное. Об Авраѓаме нигде не сказано, что он молился за Сару, и вообще по своей инициативе он не просил благословения на детей. Только после того, как Б‑г пообещал ему: «Не страшись, Аврам, я щит тебе. Награда твоя велика очень», — Авраѓам сказал: «Что дашь мне, я ведь хожу бездетный» (Брейшис, 15: 1, 2). Он не молит о потомстве, а просто констатирует факт: у него нет сына-наследника. Раши в своем комментарии на стих «и Он вывел его наружу» (там же, стих 5) говорит: «Сказал ему [Всевышний]: «Оставь свою астрологию. По звездам ты видел, что не будешь иметь сына. Авраму действительно не иметь сына, но у Авраѓама будет сын… Сарай родить не суждено, но Сара родит. Я нареку вам другое имя, и судьба ваша переменится».
Сара также не молилась о детях, но инициировала брак Агари с Авраѓамом как решение проблемы ее собственного бесплодия. А когда Г‑сподь возвещает нашему праотцу: «Я благословил ее и дал ей сына», Авраѓам говорит: «Лишь бы Ишмоэль жил пред Тобою! (Брейшис, 15: 18). Раши интерпретирует его слова так: «Недостоин я получить такую награду». Мы также не найдем в Торе упоминания о том, что Яаков молился, чтобы у них с Рахель были дети. Напротив, когда Рахель просит: «Дай мне детей! А если нет — мертва я», — то Яаков гневается и отвечает ей: «Ужели я вместо Б‑га, Который отрешил от тебя плод чрева?» (Брейшис, 30: 1, 2). То же самое произошло с Ханой. Когда она плакала, потому что у нее не было детей от Эльканы, вместо того, чтобы молиться, муж, пытаясь утешить ее, говорит: «Хана! Что ты плачешь… и отчего скорбит сердце твое? Не лучше ли я для тебя десяти сыновей?» (Шмуэль I, 1: 8). И Хана одна пошла в Шило к Мишкану (переносному Храму), чтобы помолиться о ребенке.
Но об Ицхоке сказано: «И молил Ицхок Г‑спода». Раши прав, утверждая, что Тора не случайно выбрала слово йеэтар — «молил», а не обычную форму испалель — «молился». Ицхок умолял Всевышнего, «много и неотступно молился» (Раши на Брейшис, 25: 21). Ицхок отличается от других праотцов тем, что у Авраѓама и Яакова были другие жены: у Авраѓама — Агарь, а у Яакова — Лея, Билѓа и Зильпа. У Ицхока была только Ривка, и, кроме того, Тора указывает на нечто особенное в отношениях Ицхока и Ривки: «…и стала она ему женой, и он возлюбил ее» (Брейшис, 24: 67). Радак (рабби Давид бар Йосеф Кимхи) в своем комментарии на этот стих объясняет: обычно большинство мужей любят своих жен, и если Тора специально рассказала об Ицхоке, что он любил Ривку после того, как она стала его женой, то только чтобы подчеркнуть, что это была великая и необычайно сильная любовь. В хасидских книгах объясняется, что для того, чтобы молиться за другого еврея, нужно привязаться к нему и любить его так же, как самого себя. То есть, чтобы молитва была эффективной, нужно чувствовать боль других, как если бы это была твоя собственная боль. Любавичский Ребе подчеркивает, что «любовь берет на себя все, чтобы любящий и любимый стали одним целым».
Еще любить людей означает знать, чего им не хватает. Рассказывают, что основателю хасидизма рабби Исроэлю Баал-Шем-Тову однажды пришлось заночевать в придорожном трактире в Подолии. За ужином один из учеников задал ему вопрос: «Что значит любить ближнего?» — «А ты прислушайся к разговору этих пьяных мужиков», — сказал Баал-Шем-Тов. И вот что они услышали: «Иван, ты меня любишь?» — «Люблю». — «Врешь, если бы ты меня любил, знал бы, чего мне не хватает в жизни».
Причина, по которой Ицхок «умолял» Всевышнего за Ривку, именно в том, что это было выражение его «великой любви к ней», и действительно, на его мольбу был дан ответ с тем же словом, хоть и в иной грамматической форме: вайеосер — «и внял его мольбе Г‑сподь» (Брейшис, 25: 21).
Песнь песней (Шир ѓаШирим) — одна из книг Танаха, хотя каждый, кто читает ее, с удивлением обнаруживает, что она представляет собой серию любовных песен, с которыми обращаются друг к другу мужчина и женщина. В Мишне мы находим рассказ о споре наших мудрецов относительно правомерности включения Песни песней в состав Танаха. Рабби Акива положил конец этим спорам, заявив: «Все Писания — святы, но Песнь песней — святая святых!» (трактат «Йодоим», 3: 5). Потому что рабби Акива и следующие за ним мудрецы воспринимали этот текст как притчу, аллегорию об отношениях между Б‑гом и народом Израиля. Основная цель этой книги, написанной царем Шломо, состоит в том, чтобы описать народу Израиля величину любви, которую питает Творец к Своему избраннику.
В одной из своих бесед Любавичский Ребе приводит высказывания предыдущего Ребе о царе Шломо: «Глядя на любовь между ребе и его хасидом, он бы не использовал притчу и пример жениха и невесты». Поскольку любовь ребе к хасиду бесконечно больше, чем любовь пары влюбленных. Когда ребе молится за еврея, он ощущает потребности другого как свои нужды. Поэтому он не просто «молится» за него, но «умоляет» за него. Любить членов своей семьи это естественно. Новшество хасидского движения состоит в том, чтобы любить другого еврея так, как любишь самого себя («Тания», глава 32). И каждый из нас обязан любить своего ближнего так же сильно, как мы любим себя. Тогда наши просьбы и молитвы за наших близких, с Б‑жьей помощью, будут тоже приняты.