Прошло уже почти 20 лет с тех пор, как нашу общину посетила хасидская супружеская пара из Австралии — Ася и Мендел Нью. Г‑жа Нью происходила из известной хабадской семьи Альтхаус, проживавшей в Николаеве и давшей еврейскому миру знаменитых канторов и певцов. И сама она стала еврейской певицей. Мы встретили ее однажды в Иерусалиме и предложили приехать в страны бывшего СССР и провести там ряд концертов исключительно для женщин. Она с радостью согласилась и выступила в Риге, Петербурге, Москве, Херсоне, Николаеве и Одессе. Мы до сих пор сохранили дружеские отношения с этой замечательной парой и их детьми. Один из их сыновей — рав Реувен — является сегодня раввином и посланником Хабада в штате Флорида. Недавно он рассказал мне удивительную историю, которая произошла с ним 3 тамуза (годовщина дня, когда душа Любавичского Ребе рабби Менахема-Мендела Шнеерсона оставила наш мир) 5761 (2001) года:
— 3 тамуза выпало в том году на воскресенье. Я приехал со своей семьей в Нью-Йорк на неделю раньше. В пятницу вечером, в рош-хойдеш тамуз, мы пошли на оѓель (место последнего упокоения) Ребе. В то время у нас появились некоторые довольно серьезные проблемы, которые очень беспокоили и меня, и мою жену. Мы оба решили написать об этом Ребе. Моя жена написала свое письмо в пятницу, а я решил написать об этом в воскресенье, когда пойду к Ребе. Так как эти проблемы нас совсем измучили, мы попросили у Ребе дать нам брохо мамошис — явное благословение на их решение.
В воскресенье, 3 тамуза, я пришел на оѓель и написал в записке, которую принято читать рядом с могилой цадика, что прошу у Ребе явного благословения, не требующего истолкования. В то время как я стоял в длинной очереди, мне сказали, что мой друг рав Велвел Бутман срочно разыскивает меня. Найдя меня, он воскликнул: «У меня есть нечто совершенно необыкновенное для тебя!» Было очевидно, что рав Велвел очень взволнован. Он вытащил из портфеля какой-то конверт и вручил мне. Открыв конверт, я обнаружил в нем старую купюру достоинством в один доллар. Я сразу понял, что это был знаменитый «доллар Ребе»!
Десятью годами ранее, зимой 5751 (1991) года, Ребе отправил нас обоих на два месяца в шлихус (посланничество) в страны СНГ. Будучи там, мы решили посетить могилу Алтер Ребе в Гадяче. В воскресенье отец рава Велвела был у Ребе на церемонии раздачи долларов. Он сказал Ребе, что его сын и я находимся в Украине и посетили могилу Алтер Ребе. Ребе дал ему доллар для его сына и доллар для меня, и сказал, что мы должны сделать в наше следующее посещение Гадяча. Через неделю отец рава Велвела опять пришел на раздачу долларов и сообщил Ребе, что мы вернулись в Гадяч и выполнили его указание. И тогда Ребе дал ему доллар для цдоки на успех его сына, и еще один доллар, чтобы он пожертвовал его на благотворительность для моего успеха. Небеса распорядились так, что я до сих пор не знал о существовании доллара, который дал мне Ребе, и он случайно остался в семье Бутмана. И вот именно в прошлую пятницу, в рош-хойдеш тамуз, день, когда моя жена обратилась в своем письме с просьбой об «овеществленном» благословении, рав Бутман искал что-то в ящиках стола в своем кабинете и нашел конверт с моим именем. Это был тот самый конверт, в котором хранился доллар, переданный мне Ребе… Б‑жественное Провидение позаботилось о том, чтобы его сын и мой друг рав Велвел присутствовал в тот момент в кабинете, и рав Бутман дал ему доллар для передачи по назначению. Два дня спустя, когда я стоял в очереди, чтобы войти на оѓель Ребе, сжимая в руке записку с просьбой о «явном благословении», Велвел принес мне затерявшийся доллар, который Ребе дал мне десять лет назад! Воистину: «Прежде, чем воззовут они, Я отвечу…» (Ишаяѓу, 65: 24). Ребе нашел способ ответить нам… — заключил свою историю рав Реувен Нью.
* * *
Это произошло в 5738 (1977) году в «Севен севенти» (здание штаб-квартиры Хабада, находится в доме 770 — «севен севенти» на английском — по Истерн парквей в бруклинском районе Краун-Хайтс) во время ѓакофойс (танцев со Свитками Торы) в Шмини-Ацерес. Внезапно, Ребе почувствовал острую боль в груди, он опустился в кресло и приложил руку к сердцу. Синагога в этот момент была заполнена десятками тысяч поющих и танцующих хасидов. Испуганная толпа прервала празднование. Когда хасиды поняли, что Ребе нужен воздух, все стали покидать синагогу. Вы можете себе представить, что происходит, когда тысячи людей, вместе пытаются выйти в одни двери! Между тем, к Ребе подошел врач и попытался проверить его пульс, на что Ребе не согласился. Кто-то принес стакан воды, но Ребе отказался пить за пределами сукки и, несмотря на тяжелое состояние, настоял на завершенииѓакофойс. Затем он пошел в свой кабинет, а через несколько минут даже сумел дойти до сукки и совершить Кидуш. Кто-то предложил сделать его на виноградный сок, но Ребе настоял на том, чтобы освятить вино. И только после этого, вернувшись в свою комнату, Ребе согласился на медосмотр.
Все врачи, побывавшие в этот вечер в кабинете Ребе, подтвердили, что он перенес тяжелый сердечный приступ, и настаивали на срочной госпитализации в отделении интенсивной терапии. Однако Ребе категорически отказался ехать в больницу и сказал, что хочет остаться со своими хасидами в «Севен севенти». Врачи, ссылаясь на то, что здесь у них нет необходимого медицинского оборудования, не были готовы взять на себя ответственность за его жизнь. Под утро давление у Ребе сильно понизилось, его состояние было чрезвычайно тяжелым.
Тогда рав Кринский, один из секретарей Ребе, позвонил своему знакомому — молодому кардиологу из Чикаго — и спросил у него совета. Он рассказал, что Ребе отказался поехать в больницу, а состояние его ухудшается, и спросил, возможно ли вообще лечить сердечных больных за пределами больницы. Доктор Айра Вайс сказал, что он знает о таком случае: его учитель, знаменитый врач, лечил на дому мадам Ротшильд. Он также считает, что, отвезти Ребе в больницу против его воли, может быть очень разрушительным для здоровья. Тогда секретарь спросил, готов ли он сам взяться за лечение Ребе. Доктор Вайс согласился и, понимая, что пока он доберется из Чикаго в Нью-Йорк, может быть слишком поздно, позвонил своему знакомому врачу в Нью-Йорк и попросил его начать лечение Ребе. Тот врач, несмотря на то, что был совершенно далек от иудаизма, бросил все и немедленно прибыл в «Севен севенти». Именно ему и удалось стабилизировать состояние Ребе.
Тем временем доктор Вайс отправился в аэропорт и взял билет на ближайший рейс до Нью-Йорка. Уже сидя в самолете, он подумал, что его нынешние действия равнозначны самоубийству. Совсем недавно он начал работать в новой клинике, а теперь уезжает без предварительного уведомления, что должно навлечь на него гнев начальства и коллег, и, возможно, он даже потеряет работу. Кроме того, он собирается лечить великого человека, о здоровье которого беспокоится весь мир, и если результаты не будут удовлетворительными, ему никогда этого не простят!..
Когда с такими мыслями Айра Вайс ступил на порог «Севен севенти», Ребе чувствовал себя уже намного лучше. Группа врачей, созданная доктором Вайсом, обеспечила Ребе самое лучшее лечение с применением новейшей медицинской технологии, не помещая его в больницу. Один из врачей постоянно находился при Ребе, осуществляя непрерывный контроль за приборами и состоянием больного.
Доктор Вайс очень привязался к Ребе и стал его личным врачом и другом. Через месяц он сказал Ребе, что, судя по его нынешнему состоянию здоровья, он может разрешить ему вернуться домой (до тех пор Ребе все время находился в своем кабинете в «Севен севенти»). Ребе очень обрадовался, услышав это, и сказал, что теперь он может вернуться к своему обычаю — ежедневно выпивать чашечку чая с ребецн. Ребе добавил, что «это для него столь же важно, как наложение тфилин»…
Впервые Ребе появился перед своими хасидами на фарбренгене 19 кислева. Их радость была огромной, тысячи людей пришли в «Севен севенти». Ребе пришел в синагогу, будучи еще подключенным к беспроводному монитору для проверки сердечной деятельности. Доктор Вайс и другой врач сидели в зале и наблюдали за показателями приборов. Когда Ребе начал говорить, стрелки приборов показали явное ухудшение. Стало ясно, что это очень опасно. Они столкнулись с очень сложной проблемой: следует ли остановить Ребе немедленно и не дать ему возможности руководить своими последователями, или позволить ему продолжить и надеяться на лучшее. Так они и сделали. После беседы был перерыв для пения нигуним, и все вернулось в норму. Во время следующей беседы приборы снова показали ухудшение. Так Ребе выступал на фарбренгене несколько часов, но все закончилось хорошо.
Любая ситуация в еврейской истории повторяется. Нечто подобное произошло в далеком прошлом. Танах рассказывает о смертельно заболевшем царе Иудеи Хизкияѓу. Всевышний повелел пророку Ишаяѓу проведать царя. Придя к царю, Ишаяѓу предсказал, что тот уже не встанет с постели: «Так сказал Г‑сподь: сделай завещание для дома твоего, ибо ты умрешь, а не выздоровеешь» (Ишаяѓу, 38: 1). Тогда царь попросил пророка помолиться за него, но тот ответил, что слишком поздно, небесный приговор уже вынесен. Но Хизкияѓу сказал, что его предок (царь Давид) учил никогда не терять надежду, даже стоя перед лицом смертельной опасности. Когда Ишаяѓу ушел, «обратил Хизкияѓу лицо свое к стене, и молился Г‑споду, и говорил: «Прошу, Г‑споди! Вспомни, прошу, что ходил я пред Тобой верно и с полным сердцем, и угодное в очах Твоих делал». И заплакал Хизкияѓу плачем большим» (там же, 38: 2, 3). Его молитва была услышана, и Б‑г добавил ему еще пятнадцать лет жизни.
Ребе находился в подобной ситуации. Врачи объявили, что он не сможет поправиться без стационарного лечения в медицинском центре. Но Ребе настоял на своем и выиграл! Мы удостоились того, что Ребе был с нами здесь, в этом мире, еще семнадцать лет, из которых пятнадцать лет состояние его здоровья не вызывало особых опасений.
Эти случаи помогают нам наглядно ощутить силу молитвы. И даже тогда, когда не только врачи говорят, что нет никаких шансов, но и пророк говорит от Имени Б‑га, что уже слишком поздно, мы не должны отчаиваться. И всегда помните завет оптимизма царя Давида: «Даже, когда острый меч уже касается шеи человека, пусть не оставляет надежды на милость» (Талмуд, трактат «Брохойс», 10а).