В нашей синагоге есть еврей, который очень любит и уважает Тору. Когда его вызывают поднять Свиток Торы в конце чтения, он старается как можно больше развернуть его, чтобы святые слова увидело побольше молящихся. Пару недель назад один важный гость посетил Одессу и молился Шахарис с нами в Субботу, став свидетелем такого «рекордно широкого» раскрывания свитка. На следующий день этот человек рассказал мне, что ночью ему приснилось, что кто-то поднимает Тору в синагоге и теряет равновесие. Свиток начинает падать, а он пытается поддержать его своим телом и кричит: «Осторожно! Осторожно!» — и тут он проснулся в холодном поту. Я успокоил его, сказав, что бояться нечего, так как еврей, который поднимает Тору в нашей синагоге, прежде всего очень сильный человек, и, с Б‑жьей помощью, способен поднять свиток и открывать его таким образом, не опасаясь падения, не дай Б‑г. А поскольку это делается из большой любви к Всевышнему, Торе и народу Израиля, я уверен, что никогда не будет подобного провала.
Надо, однако, заметить, что этот сон имеет под собой реальную основу. Обычный Свиток Торы весит 10–15 килограммов, а старые свитки бывают и гораздо тяжелее. Многие евреи могут подтвердить, что они становились свидетелями того, как Свиток Торы был на грани падения, не дай Б‑г. Причина, по которой это вызывает такой страх, состоит в том, что каждый слышал об обычае, предписывающем в случае падения Торы виновнику поститься в течение сорока дней. Источником этого обычая является поведение Моше-рабейну в то время, когда он поднялся на гору Синай, чтобы получить Скрижали. Тора говорит: «И был он там при Г‑споде сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил» (Шмойс, 34: 28). Вести себя, как Моше, по-видимому, современным евреям не под силу, но поститься сорок дней, подкрепляя свои силы по ночам, вполне возможно. Тот еврей, из чьих рук выпал свиток, будет не единственным, кто постится, к нему присоединятся все, кто видел Тору на земле, потому что так предписывает Ѓалоха. Недавняя история в Нью-Джерси, где произошел подобный случай, говорит нам, что так и было: много мужчин постились 40 дней. Но это устрожение. Согласно букве закона, в случае падения Свитка Торы вся община объявляет один день поста, и все собираются вместе в синагоге и добавляют в изучении Торы, молитве и в цдоке. Ибо считается, что падение свитка — это указание к тому, что община должна проанализировать свои дела и исправить свои пути. Существует также мнение, что поститься должен только тот, кто уронил свиток, а остальные члены общины должны пожертвовать на благотворительность.
Есть общины, которые так страшатся возможного падения Свитка Торы, что назначают определенных людей, которым доверяют поднимать его. В синагоге выдают им особое «Почетное свидетельство» о том, что они спасают всех от сорокадневного поста… Создается впечатление, что евреям достаточно поста Йом-Кипура, о котором мы читаем в нашей недельной главе «Ахарей мойс»: «И будет вам установлением вечным: в седьмом месяце, в десятый день месяца укрощайте ваши души и никакой работы не делайте… ибо в этот день совершит искупление над вами, чтобы чистыми сделать вас; от всех ваших грехов пред Г‑сподом чисты будете» (Ваикро, 16: 29, 30). Никто сегодня не ищет дополнительных постов.
Недавно найдено еще одно решение этой проблемы: купить новые Свитки Торы, которые намного легче древних. Сегодня для написания священных текстов изготавливают пергамент намного тоньше и легче, чем раньше; пишут свитки меньших размеров; для изготовления ацей хаим (валиков для прокрутки) используют более легкие породы деревьев. Но чем меньше свиток, тем он дороже, так как кроме дорогостоящих материалов, требует особого умения и опыта сойфера…
В «Севен севенти» (нью-йоркской штаб-квартире хасидского движения Хабад) хранится небольшой Свиток Торы, который принадлежал Любавичскому Ребе. Его история очень интересна. В середине XIX века в украинском городе Славута работала большая еврейская типография, которой управляли братья-хасиды — р. Шмуэль-Авраѓам-Аба и р. Пинхос Шапиро. Российские власти тогда требовали получать разрешение на печатание каждой книги и подвергали все издания жесткой цензуре. Случилось так, что один переплетчик, которого уволили за пьянство, повесился прямо в типографии. Маскилим («просвещенцы»), которые боролись против еврейства и в частности — против еврейских типографий, донесли, что братья Шапиро его убили, поскольку он слишком много знал и угрожал, что сообщит о нарушении законов о цензуре. Оба брата были немедленно арестованы и провели три года под пытками и следствием в одиночных камерах тюрьмы в Киеве. Доказательств убийства так и не нашли, но обнаружили, что типография печатала священные книги без разрешения цензуры. Трибунал вынес приговор: ссылка и лишение всех прав, а до того — по 1500 ударов шпицрутенами каждому. Еврейский историк Шауль Гинцбург в книге «Славитский навет» описывает это наказание так: «Солдат строили в две шеренги, одна напротив другой, на расстоянии в несколько шагов. Каждый солдат держал шпицрутен — длинную, изогнутую палку, два с половиною сантиметра в диаметре. Осужденного раздевали до пояса и привязывали к рукам сзади по ружью. Позади него шли два унтер-офицера и медленно вели его, держась за ружья, сквозь строй. Каждый солдат обрушивал на голую спину осужденного палочный удар. Офицеры следили, чтобы удары были производимы с размаху и достаточно сильно». Во время экзекуции братья вели себя героически. Широко известен рассказ о том, как шел сквозь строй р. Пинхос: с его головы упала кипа, и он, несмотря на то, что был слаб здоровьем, все же остановился, и не продолжил идти под ударами, пока не подняли кипу и не положили ему на голову.
Братья выжили, почти полгода они находились на излечении в больнице, после чего их заковали в кандалы, чтобы под конвоем пешком отправить по этапу в Сибирь. Но в ссылку братья так и не попали. Дойдя до Москвы к концу следующего года, они были настолько тяжело больны, что не могли продолжать путь, и их поместили в тюремный лазарет до выздоровления. В общей сложности 16 лет братья провели в заключении, и лишь после того, как в 1855 году на российский престол взошел Александр II, они были помилованы и им разрешили вернуться домой.
В годы пребывания братьев Шапиро в тюрьме им тайно передали небольшой Свиток Торы, который потом переходил по наследству от отца к сыну. Наконец, один хасид Хабада купил его в Израиле и привез в подарок Любавичскому Ребе. С тех пор Ребе имел обыкновение именно с этим свитком танцевать ѓакофойс на Симхос-Тойре.
Возможно, вместо того, чтобы пытаться производить легкие Сефер-Торы, правильнее будет вырастить сильных евреев, которые смогут поднимать тяжелые?! Но не только физически сильных и здоровых, а таких, как у нас в Одессе — евреев сильных духовно, понимающих святость Свитка Торы, обладающих желанием и силой в любом случае поднять его. Дедушка моей жены, раввин Аѓарон Хазан, рассказывал интересный случай. Когда-то он участвовал на Симхос-Тойре в подпольном миньяне хабадских хасидов в коммунистической России. В этот праздник принято много пить и веселиться в каждой синагоге. Хасиды Хабада всегда делают это с особым усердием. А в России в те годы русские евреи с удовольствием следовали этой традиции. Рав Хазан заметил, что хасид р. Йона Коэн лежал пьяный на полу, и казалось, что никто и ничто не сможет сдвинуть его с места. Но вот габай подошел к нему и сказал: «Реб Йона, мы хотим, чтобы ты сделал ѓакофу с Сефер-Торой». Внезапно р. Йона поднялся на ноги, взял Свиток Торы в руки и немного потанцевал с ним. Потом он передал его другому еврею и тотчас же упал на пол в изнеможении. Рав Хазан сказал мне, что тогда он увидел, что означает для хасида принять ярмо Небес. Реб Йона испытывал такой трепет перед Всевышним и Торой, который дал ему силы преодолеть даже его пьяное состояние. Поэтому вместо того, чтобы инвестировать в создание легких свитков, лучше вкладывать деньги в еврейское образование, которое воспитает поколения сильных евреев, способных с уважением и радостью нести физическую тяжесть и духовное бремя Торы.